Рудная черта

Было неприятно, омерзительно до мурашек на спине. Однако вновь чувствовать себя беспомощным при встрече с упыриным князем Всеволоду не хотелось. А так… так его оружие будет способно сокрушить черную броню. Если верить Бернгарду.

На этот раз свое одобрение магистр выражать не стал. Впрочем, Всеволод в нем и не нуждался.

Сагаадай, закрепив колчан с тремя стрелами на спине, беспокойно глянул на небо.

– Стемнеет скоро.

Да, совсем скоро. Неумолимо близилась ночь. И все уже было решено. И все знали о решенном. Ночью будет вылазка. Оставалось лишь обговорить детали.

Всеволод вложил мечи в ножны.

– Каков твой план, Бернгард?

Магистр будто ждал этого вопроса. Объяснять начал сразу – быстро и деловито:

– Выждем, пока противник выйдет из ущелья и подступит к замковой горе.

– К тому времени под горой наверняка соберутся упыри со всей округи, – заметил Всеволод. – Те, что прячутся сейчас в дневных убежищах. Те, кто более не подвластен воле Черных Князей.

– Вот именно, – усмехнулся Бернгард. – И нам будет только на руку, если Пьющие сцепятся друг с другом. Это – самый удачный момент для стремительной атаки. За ворота выедем конным строем и…

– Конным? – переспросил Сагаадай.

– Да. На лошадях – больше шансов быстро пробиться к ущелью. Благо, почти все конюшни целы.

Верно – целы. Лошадиная кровь не интересует Пьющих. Да и Черный Князь, штурмовавший прошлой ночью Сторожу, стремился захватить главные башни, важные участки стен и основные проходы, но никак не конюшни.

– Если доберемся до ущелья, там, в завалах, можно поставить заслон, который задержит Пьющих, пока мы с гобой, русич…

– Я понял, – нетерпеливо перебил Всеволод. – Но все же, как ты предполагаешь туда пробиваться?

– Единственно возможным способом. Построим старый добрый клин и – вперед. Сначала – таранным копейным ударом. Дальше – дело за мечами.

«„Свинья", значит?» – усмехнулся про себя Всеволод. Об излюбленном боевом построении тевтонских рыцарей он был наслышан. Да и самому во время воинской учебы не единожды приходилось по приказу старца-воеводы Олексы отрабатывать атаки клином. И в пешем строю, и в конном. В конном, конечно же, получалось куда как действеннее и эффективнее.

Хитрость тут проста и незатейлива: поставить в голове постепенно расширяющейся колонны тяжеловооруженных, несокрушимых, опытнейших рыцарей, разогнать как следует лошадей, сконцентрировав мощный удар в одной точке, и сходу проломить бронированным «рылом» вражеские ряды, сколь бы плотными в глубину они ни оказались и сколь бы широко ни раскинулись по фронту. А после – не останавливаясь – продвигаться дальше, взрезать и разваливать, покуда возможно, войско неприятеля. Как лезвие обоюдоострого кинжала взрезает пробитую острием плоть. Как топор-колун разваливает крепкое полено.

У «свиньи»-клина, как и у любого иного построения, есть свои преимущества и есть недостатки. Но сейчас, пожалуй, Бернгард прав. Их мало, а темных тварей Шоломонарии – много. Слишком много. Настолько много, что пробиваться любым другим способом – бесполезно. «Свиньей» же… да, пожалуй, только «свиньей» сейчас и можно пытаться.

Правильно выстроив ряды и набрав приличную скорость на крутом, расчищенном уже упырями от рогаток склоне замковой горы, небольшой конный отряд в состоянии без особых потерь, быстро и довольно глубоко вклиниться в многократно превосходящие силы вражеской пехоты. А там уж… Ну а там – как сложится.

– Внешнюю форму клина выстроят мои рыцари, – продолжал Бернгард.

– Какие именно? – уточнил Всеволод.

«Живые? Мертвые?»

– Мои серебряные рыцари, – ответил магистр. – Не волнуйся, русич, при жизни каждый из них обучен драться в конном строю, и никто не утратил этих навыков после смерти…

«Значит – мертвые».

– Они встанут в голове и по крыльям клина. Встанут крепко, надежно… Мертво. Такой окоем взломать будет непросто. Остальные братья подопрут строй изнутри. Оруженосцы и кнехты – их мы тоже посадим на коней, сколько сможем, – расположатся в середине. Стрелки – сзади. Ты…

Бернгард запнулся. Окинул сомневающимся взглядом татарского юзбаши.

– Думаю, твоим воинам тоже лучше встать в центре и в тылу. Там проще удержать строй и напор. Справитесь?

Уголки рта Сагаадая чуть дернулись:

– Напрасно ты считаешь нас непригодными к бою в строю. Во время степных облав, на охоте и на боевых маневрах нам доводилось проделывать и не такие хитрости. А ведь при этом мы еще и обучены на скаку пускать стрелы так метко, как не снилось твоим богатурам.

– Вот и отлично! – усмехнулся Бернгард. – Ваши стрелы пригодятся и здесь. Примкнете к арбалетчикам. Согласен?

Сагаадай сдержанно кивнул:

– Пусть будет так. Только сам я все же займу место в голове строя. Не забывай, Бернгард, в моем колчане – три стрелы, способные остановить Эрлик-хана и его летающего змея-ашдаха,[2] если они вдруг преградят дорогу.

– Я тоже пойду впереди, – глухо и твердо, тоном, не терпящим возражений, объявил Всеволод.

– Как угодно, – пожал плечами Бернгард. – Только ты, русич, уж будь любезен, держись подле меня.