Рудники счастья

Стоя у окна в своем кабинете, Кира наблюдала за тем, как одна за другой со двора выезжают машины сотрудников, спешивших покинуть Центр до прибытия Эдуарда. Недавно ей даже пришлось спуститься в зал Медиации, чтобы лично объяснить своим сотрудницам, насколько непростительную ошибку они совершат, если вдруг надумают покинуть свой рабочий пост в самый разгар смены. Перечить ей никто не осмелился, но их чувства ощущались более чем явно, и самым громким из них, уверенно заглушавшим все прочие, был Страх. Едкий, щекочущий желудок страх, идущий откуда-то изнутри. Страх нечистого на руку управляющего, которого оставили на хозяйстве, и который внезапно узнал, что его хозяин возвращается и уже проехал ворота усадьбы.

Очевидно, что в предстоящей дискуссии Кире придется полагаться только на саму себя. Все остальные предпочтут занять нейтральную позицию, чтобы после, когда дым рассеется, присоединиться к победителю, торопливо и неуклюже клянясь ему в вечной преданности. Конечно же они будут понимать, что их предательство не прощено и не забыто, но это в дальнейшем сделает их более послушными и сговорчивыми. Так что пусть бегут, по большому счету бежать-то им все равно некуда.

Проводив взглядом последнюю машину, Кира вздохнула и прошла в приемную, где накануне произвели небольшие перестановки. У дальней стены на небольшом возвышении стояло ее кресло, высокое и массивное, рядом с которым притулился небольшой столик с информационным терминалом. Помимо этого, в комнате какие-либо другие сидячие места полностью отсутствовали. Посетителям следовало стоять в ее присутствии, дабы они не забывали, кто именно здесь главный, и сколь широкая пропасть отделяет принимающую их хозяйку от них самих и прочей челяди. Как-никак она заслужила толику уважения за все то, что сделала для людей.

Усевшись в кресло, Кира расправила складки на своем традиционно длинном платье и, удостоверившись, что все в порядке, активировала требуемый режим освещения. Вся приемная погрузилась в полумрак, и только она, восседавшая на своем импровизированном троне, оставалась ярко освещенной, подобно маяку во мгле штормового моря.

Она приготовилась ждать.

Эдуард появился минут через десять, Кира даже заскучать не успела. Только заслышав звук его шагов в коридоре, она догадалась, что ее учитель прибыл. До сего момента, как она ни старалась, ей так и не удалось уловить отсветы его эмоций – Эдуард, как и любой опытный Корректор, прекрасно умел маскировать свои мысли от не в меру любопытных коллег по цеху.

Остановившись в дверях, он окинул взглядом приемную, коротко улыбнувшись каким-то своим мыслям. Невысокий и щуплый, в простенькой спортивной куртке, Эдуард выглядел совершенно обыденно и невзрачно, словно воплощая собой то самое Ничто, должное трепетать при виде окруженной сиянием Киры. Но Эдуард не трепетал и не робел. Напротив, он изучал ее с интересом естествоиспытателя, рассматривающего редкую букашку, угодившую в его сачок.

-Ну и накуролесили вы тут без меня! - он неспешно двинулся вперед, слегка наклонив голову набок, как будто подбирал более удачный ракурс обзора.

Кира почувствовала легкие, едва ощутимые прикосновения к своему разуму, но она их ожидала и заранее выстроила необходимые защитные барьеры. В конце концов, у нее был исключительно талантливый учитель, а она сама оказалась на удивление способной ученицей.

Эдуард остановился в нескольких шагах от нее и вопросительно приподнял бровь.

-Что ты пытаешься от меня скрыть, глупышка? Я же и так вижу все как на ладони.

-Я не люблю, когда кто-то без спроса лезет ко мне в голову.

-Ой, ну надо же! Какие мы нежные! – голос Эдуарда зазвучал жестче, - а я вот терпеть не могу, когда кто-то без спроса переиначивает на свой лад и извращает мои идеи!

-Твои идеи – дерьмо, - сухо констатировала Кира.

Она едва не рассмеялась в голос, увидев, как откровенно растерялся Эдуард при ее словах. Еще никто и никогда не позволял себе разговаривать с ним так бесцеремонно и нагло! Его замешательство, впрочем, продолжалось недолго, и он очень быстро снова взял себя в руки, сделав вид, будто ничего особенного не произошло.

-Почему ты так решила?

-Если бы болел за них по-настоящему, всей душой, то не оставил бы на попечение неопытного подмастерья. Реально увлеченные люди не удаляются в пустыню для медитации, пока кто-то измывается над их мечтой. К чему теперь эти запоздалые жалобы на то, что твое дитя выросло больше похожим на няньку, а не на родного отца? Или же ты и сам изначально в них не верил и ушел в тень лишь для того, чтобы снять с себя ответственность за неизбежный провал всей затеи?

-Скорее наоборот, моя ошибка состояла в том, что я был слишком наивен, доверяя не тем, кому следовало.