Руина, Мазепа, Мазепинцы

нибудь смятение>. С этой батуринской предварительной рады

отправился в Москву от всего Войска Запорожского бывший

черниговский полковник Иван Лисенко со статьями, имевшими

значение условий, на которых желали избрать нового гетмана. Не

мало было в этих статьях такого, что должно было показаться

угодным Москве. Старшины просили, чтоб без царской воли

гетман, не советуясь со старшинами, не писал к иностранным

владетелям и не вел с ними изустных сношений через пересылки.

До сих пор московское правительство всегда отказывало местной

малороссийской власти в праве сноситься с посторонними

державами, чего напрасно добивались малороссияне; теперь они сами

об этом просили и уж, конечно, без всякой необходимости, а

единственно из угодливости московским видам. Старшины в своей

233

челобитной изъявляли желание, чтобы будущий гетман не иначе

мог наказывать Козаков и посполитых, как по приговору

войскового суда: это становилось правилом для того, чтобы не

повторялось то, что дозволял себе делать самовольно отрешенный гетман.

Наконец, старшины просили: если бы даже и на той

избирательной раде, где заранее примутся меры к предупреждению смут

удалением козацкой черни и поспольства, возник бы какой-нибудь

беспорядок, то царские ратные люди, которые прибудут с

царскими боярами, обороняли бы старшин.

Вместе с челобитною Лисенко привез в Москву известие о

Серке. Служа, как видели мы, в последнее время польскому

королю и признавая гетманом поставленного от Речи-Посполитой

Ханенка, Серко между Днепром и Бугом на реке Куяльнике

разбил отряд белогородских татар, оставленных Дорошенком на

зимовке в Украине, взял в плен мурзу и вез в Курск для доставления

Ромодановскому. В местечке Новом-Санжарове Полтавского полка

задержал его полтавский полковник Федор Жученко, мурзу

отправил в Полтаву в тюрьму, а Серка окованного сам повез в

Батурин. Жученко показал, что сам слышал, как Серко при

многих товарищах в Новом-Санжарове говорил, что пришел на левый

берег Днепра с намерением склонить на сторону польского короля

и подчинить Ханенку города полков Полтавского и Гадяцкого, надеясь, что у него там найдутся благожелатели. Как показывают

многие черты последующей жизни Серка, он, услышавши, что в

левобережной Украине не стало гетмана, спешил туда с надеждою

быть выбранным в гетманы.

В первых числах мая начались в Москве распоряжения о

предстоявшей в Малороссии избирательной раде. По челобитью

малороссийских старшин, поручено присутствовать при выборе

нового гетмана боярину князю Ромодановскому и думному

дворянину Ивану Ивановичу Ржевскому с дьяком, восемью дворянами, переводчиком и четырьмя подьячими; указано было изготовить для

рады царский шатер и повозки под царскую казну для подарков

новоизбранному гетману и старшинам. 13-го мая Ромодановский

получил отпуск с надлежащим наказом: Ромодановский должен

был прежде всего объявить царскую похвалу старшинам за то, что не пристали к изменническим замыслам Демка, а затем

сообщить, что прежние статьи, постановленные в Глухове при

выборе Многогрешного, могут быть признаны и теперь

состоятельными. К архиепископу Лазарю Барановичу послана была царская

грамота, в которой указывалось ему участвовать на предстоящей

избирательной раде. 25-го мая Ромодановский двинулся в путь.

Между тем к Батурину 26-го мая приступила многолюдная

толпа малороссиян, как говорили, числом до 400. Они послали

из своей среды в город к обозному и судьям такое слово: 234

- Прежнего гетмана нашего вы неведомо куда дели, а ныне

у нас нет гетмана. Мы пришли к Батурину и стоим в поле для

гетманского обирания, выходите к нам на раду.

Обозный отвечал:

- Мы в поле к вам на раду выходить не смеем без царского

указа. Вот приедет из Москвы царский боярин, тогда соберется

рада и выберут нового гетмана.

Посланные в город малороссияне ходили к Григорию Неелову, как к начальнику московской ратной силы в Батурине и говорили

ему:

- Выходи к нам и веди с собою генеральных старшин; -пусть

и восковые клейноты несут.

Неелов дал им такой же уклончивый ответ, как и обозный, но, заметивши, что в Батурине стали появляться новые лица, приказал запереть батуринский замок и не пускать туда никого

из прохожих. Сами старшины послали к Ромодановскому просить, чтоб он поспешил с царскою ратью, иначе народ побьет их, рассердившись за то, что они не поехали в поле на раду. Ромода-

новский писал тогда в Москву, что между самими старшинами, как приходили к нему известия, <стало бессовестно>. В Москве

тогда получен был откуда-то слух, что в Малороссии есть желание

выбрать в гетманы Серка, что более всего хочет этого чернь, но

от такой мысли не прочь и некоторые старшины. Но выбор Серка

в гетманы вовсе не был желателен московскому правительству: Серка настолько не верили, чтоб допустить его сделаться главою

всех Козаков, подвластных московскому государю. В Москве знали

и понимали Серка: истинный запорожец, он не отличался

постоянством и легко мог идти за всяким увлечением, как это и

доказывал прежней жизнью; когда-то, наравне со всем

малороссийским народом, был он заклятым врагом поляков и верно служил