Руина, Мазепа, Мазепинцы

атамана, восемнадцать сотенных чинов, сорок семь рядовых Козаков, трубачи, литаврщики и тридцать два челядника. Самойлович

объяснял, что чиновные люди, с ним поехавшие, были не те, которые

занимали должности в то время, когда он сообщал полчанам о своей

затее, а новью, которых Рославец, пред самою своею поездкою в

столицу, возвел в чины. Лошадей под ними было 1112.

Рославец был принят в Москве с подобающею честью: ему

отвели помещение в посольском дворе. 11-го августа подал он

донос на гетмана в таком смысле: <гетман, в противность

постановлениям избирательной рады, набирает компании и, призвавши

из-за Днепра 500 Козаков, приказал расположить их на становище

в Стародубском полку; - гетман без совета со старшинами об-

лагает народ новоустановленными податьми3, берут даже с ко-

* Самойлович в письме своем, посланном в Приказ, говорит: <Став-

шися цале мне и всему Войску Запорожскому городовому противником, людей значных полку своего до того приводил, же бы регименту моему

не повиновалися. Людская однак справила то ростропность и ку своему

добру посполитому зычливость, же его превратные рады не слухаючи, до

мене одозвалися з своим неодменным послушенством через значных своих

присланных особ и давши о его нестанку ведати, просили мене о позволене

на обране иншого собе полковника. Зачим я хотячи, жебы они непорушно

при першом могли зоставати порядку, позволилем им ведлуг давнего звы-

чаю войскового з меж себе обрати кого злюблять полковником. Он за тым, видячи, же в над ее своей омылился, дався з тим на потом чути же мел

удатися забравши все знаки войсковые до вашего царского пресветлого

величества к Москве> (А. И. Д., подлинники, июля 27, 1676 г., № 334).

2 Самойлович, перед отправлением в столицу Рославца, написал ему: <поезжай здоров, а мы будем ожидать, какой указ будет на ваше

челобитье, чего вы там хотите добиваться, - мы же, по совету генеральной

старшины, сами кого-нибудь пошлем>.

? Берут от хлеба, соли, от винных котлов по рублю, а от пивных

полсорока алтын, от мельничных колес по 3 рубля, и с боровов и с

приезжих торговых людей, которые чрез то не хотят ездить в Стародуб.

304

зачьих мельниц и с козачьих винокурен, чего не следовало по

войсковому праву; кроме того, берут на двор гетманский всякие

запасы1; гетману воспрещено, без совета старшин, отставлять

чиновных людей, а он меня от полковничества отставил и дал пол-

ковничество атаману Тимохе>. Рославец бил челом также на

архиепископа Лазаря Барановича: за то, что в Стародубе убили

священника Якова Халчинского, архиепископ запретил стародуб-

скому протопопу и всем священникам совершать богослужение и

требы, -и оттого многие умерли без напутствия и погребены без

отпевания, младенцы остаются без крещения, родильницы - без

молитвы. Для избежания таких стеснений Рославец желал, чтобы

Стародубский полк с городами Стародубом, Почепом, Погаром и

Мглином был изъят от гетманского регимента и перешел в

заведование боярина Ромодановского наравне со слободскими

полками, а в церковном отношении подчинялся бы непосредственно

московскому патриарху. При этом указывалось, что Стародубский

полк был издавна отчина московская, потом уступлен Польше и

возвращен разом с Малороссией, а потому и присоединен к ней.

Самойловича во многих полках не любят и не желают иметь его

гетманом, - прибавлял в своей челобитной Рославец.

Ошибся сразу в своем расчете Рославец. В Малороссийском

Приказе ему заметили: для чего он, видя злоупотребления, не

отнесся прежде к совету старшин, а без гетманского ведома

приехал в Москву?

<Я, - сказал Рославец, - к ним на раду не поехал, потому

что у них рада без убивства не бывает. Что ж, я не к ляхам и

не к туркам поехал, а к своему законному государю. Я верный

царский холоп, служил покойному царю 20 лет и теперь желаю

служить великому государю” царю Федору Алексеевичу. Меня со

всем полком моим ненавидят но зависти, оттого что в городах

моего полка я с товарищами строил мельницы; и за то еще

ненавидят меня, что я велел в городах моего полка остерегаться от

чернецов и всяких лазутчиков литовских и украинских, чтоб не

приводили народ к измене и шатости. Я служу государю верою

и правдою, а другие старшины и полковники в своих маетностях

позаписывали себе в крестьяне старинных Козаков>. На все эти

представления Рославцу дан был такой ответ: <Великий государь указал и бояре приговорили: сделать тебе, Рославцу, выговор за то, что противно войсковому праву и

должному послушанию ты приехал в столицу. Хоть бы тебе и какие

трудности были, ты всетаки должен был прежде переговорить с

* Яловицами, баранами, боровами, конопляным маслом, сыром, коровьим маслом, гусями, курами и деньгами, а козакам, расставленным на

становища, люди дают всякое одеяние.

305

старшинами и совет свой гетману подать. Ты сделал такое, чего

никогда не бывало; и тебе, Петру, надобно было других от

своеволия унимать, а не подавать им собою пример сопротивления

гетману. За такое непослушание стоило бы тебя отправить тотчас

же к гетману, но так как прибыло от гетмана посольство, то

указано задержать тебя в Москве, а к гетману отправить знатную

особу для объяснений>.