Руина, Мазепа, Мазепинцы

грамоту против Демьяна. - Царь успокаивает

Демьяна и ходатайствует за него пред патриархом. -

Посольство Дорошенка в Польшу. - Проект

примирения с поляками. - Острожская комиссия. -

Ханенко принимает польские условия и признается

гетманом от Речи Посполитой.

Беспокойства, угрожавшие власти Дорошенка на правом

берегу Днепра, снова побудили его отложить намерение подчинить

себе левобережную Украину. Он вызвал чс левой стороны Днепра

и своих Козаков, и присланную ему от силистрийского паши

белгородскую орду. Но едва только вышли с левой стороны дорошен-

ковы козаки и татары, городки, прежде державшиеся Дорошенка, стали сдаваться Многогрешному и присягать на подданство мос-

181

ковскому государю. Так поступили гадячане, рашевцы, лохвичане, лубенцы, сорочанчане, бурченцы, лютенчане, сенчане, лукомляне, оржичане, боромцы, пирятинцы. Их посланцы перед святым

евангелием произнесли присягу и целовали крест на верное и

неотступное подданство законному государю в батуринской церкви

св. Николая, и об этом известил гетман царя через генерального

асаула Гвинтовку, в начале 1670 года.

Весною того же года городки левобережной Украины

продолжали один за другим сдаваться Демьяну, и в половине апреля

он извещал царя, что уже прчти вся левобережная страна

склонилась в подданство великому государю; он просил указать, где

ему иметь гетманскую резиденцию, в Гадяче ли, где она была

при Бруховецком, или в Батурине, где находился тогда Демьян

сам. Гетман также просил прислать московских стрельцов, которые бы находились при нем безотлучно для оберегания гетманской

особы, потому что иначе, при непостоянстве и шатости

малороссийского народа, он не может быть безопасен. 2-го мая на эту

челобитную последовал царский указ, что гетман может жить, где

пожелает, но лучше было бы, если бы он остался в Батурине. С

тех пор Батурин стал постоянною резиденциею гетмана, что и

продолжалось вплоть до измены Мазепы. На просьбу Демьяна

послали ему приказ московских стрельцов под начальством Ко-

лупанова, с тем, что Многогрешный обязан был давать им

содержание. С той поры вошло в обычай посылать гетману

великороссийских стрельцов для составления около него отряда

телохранителей: это было подручно московской политике, потому

что стрелецкие начальники вместе с тем могли и надсматривать

над поведением гетмана. В конце мая и полтавский полковник

Федор Жученко, недавно избранный, принес от имени полка

своего присягу царю на верность в батуринской церкви св. Николая.

Несмотря на успехи, гетман должен был постоянно опасаться

и явных, и тайных врагов. Беспокоил Многогрешного Ханенко

тем, что, живучи в Сече, именовался гетманом Войска

Запорожского и посылал своего посланца, запорожца Степана Обиду, в

Москву с уверением, что ему удалось вынудить у крымского

хана, как у союзника запорожцев, обещание быть готовым на

войну против царских недругов. В Москве приняли это

посольство милостиво. Ханенковы известия имели вид правды, потому

что царский гонец Порсуков, посланный в Турцию, сообщал, что крымский царь Адиль-Гирей объявил турецкому султану: готов он с своей стороны заключить с московским государем

мир и освободить Шереметева и других московских пленников, содержавшихся в Крыму, пусть только московский царь

обяжется платить хану каждогодную дань. Многогрешный опасался, чтоб Ханенко таким образом не оказал Москве важных услуг, 182

через то не подделался бы в милость и потом не свергнул бы

Демьяна с гетманства.

Но чувствительнее его поразила интрига, подведенная против

него в Константинополе. После избрания Многогрешного в

гетманы, Роман Ракушка, бывший при Бруховецком войсковым

дозорщиком в Нежине, ушел на правый берег Днепра, подделался к

митрополиту Иосифу и был поставлен от него в священнический

сан. Отправился он после того в Царьград с рекомендацией) митрополита, явился к цареградскому патриарху Мефодию в сане

брацлавского протопопа”, под именем Романовского, жаловался на

гетмана Демьяна, что тот ограбил его - завладел его домом в

местечке Погаре. Какими-то путями Романовский вкрался в

доверие патриарха Мефодия до того, что выхлопотал от его имени

неблагословенную грамоту на Многогрешного. Он прислал один

список ее прямо гетману нарочно, чтоб раздразнить его; вместе

с тем послал он в Украину разным лицам еще несколько списков

той же грамоты, все для того, чтоб возбудить о гетмане дурную

молву в народе. Гетман через протопопа Адамовича, ездившего в

Москву в июле месяце, просил у государя ходатайства пред

патриархом о снятии с него неблагословения. Вместе с тем Демьян

Игнатович просил государя не верить, если бы Дорошенко, Су-

ховеенко, Ханенко или сумский полковник Кондратьев, его враги, стали писать, что он, гетман, царю не верен. Гетман умолял

охранять его царскими ратными людьми, когда бы в Малороссии

дошло дело до открытой вражды к нему и, в крайнем случае, просил даровать ему убежище в великороссийском крае, а не

выдавать его головою врагам. От царя последовал такой ответ: <вы людским ссорам не верьте, а если бы кто гетмана Демьяна

Игнатовича похотел оболговати, то я тому верить не буду, и всякие