Руина

С этими словами он занял свое место против Мазепы и наполнил вином давно уже осушенные кубки.

Двери отворились, и в комнату вошел жид, но без шляхтича; подойдя к прилавку, он взял с него поспешно бутылку и снова направился к двери, но его остановил Мазепа.

— Гей, жиде, постой! — обратился он к нему. — Не знаешь ли ты, кто этот шляхтич? Вправду ли он пан, или простой слуга?.. Погода, знаешь, скверная… можно было бы попить, погулять… в кости — хе–хе–хе! — попытать фортуну…

— Не знаю, ясновельможное панство… Вижу его в первый раз, он не здешний, хе! Я здешних панов всех, как свои пальцы, могу пересчитать, а этого вижу в первый раз. Сердитый пан, видно, мает гроши! И конь у него — у!! Пусть панство не тревожится: в кешенях у него, вижу, звенит не один червончик, можно будет поиграть! — и с этими словами жид многозначительно подмигнул глазом, кивнул головой и поспешно вышел из комнаты.

— Он не здешний, — заговорил поспешно Мазепа, когда дверь за жидом захлопнулась, — значит, надо торопиться… команда наша здесь: в шинке не больше двух работников, кругом пустыня… жид, он, работники — четыре, нас десять…

— Ну и что? — перебил Мазепу Гордиенко, останавливая на нем изумленный взгляд.

— Как что? — продолжал возбужденно Мазепа. — Схватим его, а в случае чего прикончим и работников, и шинкаря.

— Те, те, те! — Гордиенко насмешливо закивал головой. — Эй, пане генеральный, как чужое дело, так ты умеешь ловко размотать по ниточке весь клубочек, а как свое, так готов сразу же всю нитку оборвать! Нет, ты послушай лучше меня. Схватить шляхтича, пустить в ход огонек и «червоные чоботки» — не составляет большого труда; да только, кто поручится, что под пыткой он станет говорить правду, а не дай Бог сдохнет — тогда и все пропало… Как он тут не чванится, но видно, что он только слуга или Тамары, или другого какого злодея, совершившего наезд на хутор; до них-то и нужно нам добраться, а отрубим зверю хвост, не поймаем головы…

— Так что же ты думаешь? — произнес нетерпеливо Мазепа.

— А вот что: прежде всего мы должны прикинуться такими же шляхтичами, как он, выпить с ним пляшку, другую, завязать знакомство, да расспросить кое о чем, а потом и проследить, куда он поедет.

— Твоя правда, — ответил уже совершенно твердым голосом Мазепа.

— Только беседу с ним веди ты, — прибавил Гордиенко, — я по–польски боюсь споткнуться, а ты ведь у нас на всех языках.

— Горазд!

Приятели замолчали. Оба они были сильно взволнованы таким неожиданным открытием заклятого врага, и именно в то время, когда, казалось, утеряна была последняя надежда на отыскание его.

Затаив дух, они с нетерпением поджидали появления незнакомца. Однако прошло немало времени, а жид и незнакомец не возвращались в корчму.

— Что за чертовщина! — воскликнул наконец Гордиенко. — Не случилось ли там с ними чего? Пойду проведаю.

— Тише! — перебил его Мазепа. — Садись на место… кажись, идут…

Действительно, вдали послышались шаги.

Гордиенко поспешил занять свое место и принял самую беспечную позу.

XLVII

Мазепа устремил внимательно взор на дверь. Шаги раздались еще ближе, чья-то рука дернула дверь, она распахнулась, и в комнату вошел снова жид шинкарь, но теперь на лице его отражались гнев, разочарование, досада…

Незнакомца с ним не было.

— Жиде, — произнес Мазепа, приподымаясь, — а где же пан?

— А какой он там пан!.. Холоп, хам, шарлатан! — воскликнул с досадой шинкарь. — Выпил целую пляшку оковитой, накормил коня и кинул мне за все один злотый! Добрый гешефт с такими панами! Хороший гешефт… ой… ой!

— Да где же он теперь, этот шляхтич? — перебил его Мазепа таким тоном, что жид сразу весь съежился и обратил на Мазепу испуганные глаза.

— Уехал, ясновельможное панство!

— Уехал?! — вскрикнули разом Гордиенко и Мазепа. — И ты не сказал нам раньше об этом!

— Ой, вей! — воскликнул испуганно жид. — Разве я знал, что он нужен вельможному панству… да у него карманы так же пусты, как и его глупая голова.

— Молчи, собака! Говори, куда поехал шляхтич! — прикрикнул на него грозно Мазепа.

— Не знаю, не знаю, ясновельможное панство! — пролепетал испуганный жид. — Так выехал из ворот и поскакал прямо, а куда — не знаю!

— В погоню! — скомандовал Мазепа, бросаясь к двери.

— На Бога, ясновельможное панство! — завопил испуганный жид. — Разве теперь можно ехать?.. На дворе гуляет видимая смерть, — крикнул было он, но приятели уже не слышали его.

В одно мгновение они были на дворе. Поспешно, боясь потерять хоть одно мгновение, отдал Мазепа своему отряду приказание садиться на коней и следовать за ним на некотором расстоянии, поджидая свистка; заслышав же этот свисток, отряд должен был лететь к нему во всю прыть.

Кудлая Мазепа приказал одному из казаков привязать на веревку и держать около коня, из опасенья, чтобы он своим лаем не вспугнул незнакомца.

Не прошло и пяти минут, как лошади были оседланы, и маленький отряд двинулся к воротам.