Руины Арха

Долго продвигаемся по полю рухнувших коридоров, учимся порхать с камня на камень, часто падаем и ловим друг друга, обломки высокие и острые, напоминает переход через скалистую местность. Над нами два-четыре этажа пустоты, высота то и дело меняется. Эти этажи теперь у нас под подошвами. Дважды натыкались на нервода, но успевали отпрыгнуть раньше, чем он вспарывал слой обвала. Интервал между первым и вторым нерводами был весьма короткий, скорее всего, молодые отростки одного большого нервода, он где-то глубоко. Похоже, как и оставленный нами корижор, старый, не может пробиться из-под обломков весь.

Проходим мимо прудов с серой густой жижей, та пузырится внутри короны береговых обломков. Пруды встречаются часто, как лужи после дождя.

– Молодые серны, – объяснил Борис. – Не бойтесь, щупальца у них короткие, охотятся на мелочь вроде смышей, гидрокрыс, цепезмей и так далее.

– Переваривают обломки в серую кашу? – предположил я, оглядываясь.

– Да, камень становится жидкой плотью, – подтвердил Борис. – Со временем пруды сольются в одну большую серну.

Поле обломков, наконец, закончилось, сменили привычные туннели, когда-то, возможно, были корижорами.

Спустя череду туннелей решили сделать привал. Подожгли горстку углечервей, но вернулась Катя, отлучалась по малой нужде, лицо встревоженное.

– Вам надо взглянуть.

– На то, как делаешь пи-пи? – уточнил Борис.

– На место, где собиралась это делать.

И вот мы у стены несостоявшегося туалета, смотрим в широкую трещину, оттуда льется свет пламени, из-за чего глаза у моих спутников словно завязаны оранжевыми лентами-масками, как у черепашки Микеланджело. И у меня, наверное, такая же.

За стеной просторный квадрат зала, по краям резные колонны, пронизаны твердыми жилами растений-вьюнов, против «нашей» стены арочный выход, от всех четырех стен к центу спускаются низкие ступени, образуя нишу.

Все поверхности в зале черные от обилия углечервей. Обычно они грызут то, на чем сидят, бесшумно, но сейчас червей столько, что воздух полон шороха, как в гигантских песочных часах.

А в центральной нише – огромное малоподвижное создание, похоже на мелких собратьев. Такое же черное, сегментированное, но башка с кулак боксера-тяжеловеса, а каждый следующий сегмент больше предыдущего, словно червь сложен из угольных глыб разной величины. Ножки крохотные, сдвинуть переростка не могут, пассивно скребут пол.

Конечная, самая большая глыба раскалена докрасна, вокруг нее танцует роскошное пламя, обжигает наши переносицы, сотни тысяч бликов на панцирях углечервей цветом как это пламя. Оно гудит, стреляет трескучими искрами.

Я покосился на Бориса.

– Что это?

Лицо его мрачное, не сразу произнес:

– Лорд.

Как уронил тяжелый камень.

– Что за лорд? – спросила Катя.

Ждем, когда Борис выйдет из хмурого сосредоточения.

– В общем, в Руинах есть монстры, что живут и охотятся стаями, типа рычунов, волкоршунов, морозавров… Есть одиночки, например, ништорм. А есть твари, у которых как в улье. Матка и рой слуг.

– Глядите! – перебила Катя. – Эта громадина пожирает мелких!

– Сами заползают к ней в пасть, – прошептал я. – Они что, совсем камикадзанутые?

– Слуги, – изрек Борис. – У них нет инициативы. Ими управляет лорд. Делают все, что прикажет. Лорды, как правило, огромные и неподвижные, не могут добывать пищу, за них добывают шестерки, рыскают по Руинам, таскают еду лорду. Но бывают лорды подвижные, бродят по Руинам со своей ордой.

– Например?

– Комарок.

– Который управляет комароем?

– Он самый. Скажите спасибо, что не встречали. Огребли бы все трое…

– Кому сказать-то?

– Если верующие, то Арху. А если не особо, то Великому Рандому. А что касается этой гусеницы, случай классический. Хотя никогда не видел лорда углечервей. Слышал только…

– Да ну!

– А что вы хотели? Руины бесконечны. Тысячи жизней не хватит, чтобы узнать все, что в них творится, а я здесь всего каких-то десять лет… Теоретически лорды есть у всех видов существ: у рычунов, волкоршунов… Просто их никто не видел. А может и видел. Быть может, где-то в Руинах есть даже города, вокруг которых лорды волкоршунов – дело обычное.

– Не по себе мне рядом с этой тварюгой, – призналась Катя. – Давайте уберемся.

– Этого обжору мы вряд ли интересуем, – говорит Борис. – Углечерви жрут камни, кости, мертвую органику, для них мы слишком живые. Видимо, углечерви наедаются, а лорд приказывает заползать к нему в пасть, перемалывает вместе с содержимым их брюшков. Но правильно, что бдишь, Катюха, лучше убраться. Про лорда углечервей ничего не знаю, не будем испытывать судьбу.

– А зачем у него пузо пылает как на пожаре? – спросил я.

– В темное углечерви теряют активность… Ладно, сваливаем. Устроим привал в другом месте.

Но прежде чем уйти, Борис долго не сводил с лорда пристальный взгляд, пришлось ждать у выхода. Борис будто хотел силой мысли пырнуть гиганта насквозь. Так обычно смотрят на заклятых врагов.

Глава 14

Искали место для отдыха, но отдохнуть нам не дали.