Руины из роз

Его губы едва шевелились. Сначала голос звучал неуверенно, но по мере того, как прекрасная музыка находила развитие, голос Найфейна становился все сильнее.

– Насколько он плох? – спросила я Хэннона. – Насколько близок к смерти?

Брат медленно покачал головой. Хэннон не был уверен, но все выглядело не очень хорошо.

– Насколько агрессивен этот яд? – продолжила я.

– Невероятно агрессивен, – пробормотал Найфейн. – Он был создан для того, чтобы убивать быстро и жестоко.

Я склонилась над ним, оказавшись прямо перед его лицом.

– Ты знаешь, сколько листьев выращенного в тесноте эверласса можно использовать против такого ужасного и агрессивного яда? Твоя мать когда-нибудь упоминала об этом?

Его губы, такие полные и мягкие, растянулись в одухотворенной улыбке. Я помнила, как они целовали меня. Какими горячими были его поцелуи.

– Ты только что выяснила это сама, не так ли? – Его голос грохотал в груди, хотя звучал ненамного громче шепота. Я чувствовала его отголоски в себе, словно внутри у меня дрожала невидимая струна.

– Выходит, я права. – Я выдохнула. Затем указала на Сейбл. – Иди и спой эту песню кусту эверласса, выращенному в тесноте.

– Ты такая умная девочка, Финли, – продолжил Найфейн, протягивая руку. Я взяла ее: слишком теплая на ощупь. У него была сильная лихорадка. – Все это время я отчасти подозревал, что кто-то потихоньку посвящает тебя в мои семейные тайны. Нелепая идея, но все же…

– Он впадает в бред из-за лихорадки, – предупредил Хэннон. – Если ты собираешься что-то делать, делай это сейчас.

– И вот теперь я наблюдаю, как ты пытаешься найти лекарство, чтобы спасти меня. Я не собирался тебе говорить. Главным образом потому, что на самом деле не знаю подробностей. Но также потому, что мне поведала этот секрет моя мать, я поклялся рассказать о нем только своим детям, если они будут драконами. Невероятно. Ты делаешь с эверлассом такое, о чем феи могут только мечтать.

– Сколько листьев? – Я сжала его руку.

– В моем случае, вероятно, два. Но начни с одного, если у тебя очень раздраженное растение.

Я пожала его руку и вернула ее на подушку, запоздало осознав, что Найфейн ни разу не открыл глаза за весь наш разговор.

Когда я вернулась на улицу, Сейбл пела растению идеальным сопрано. В процессе пения она бессознательно перебирала пальцами его листья, и я не смогла сдержать усмешку при мысли, что моя сестра повторяет движения, которые когда-то делала мать Найфейна. Хотела бы я познакомиться с его матерью. Или с ее народом.

Об абсурдности перспективы знакомства с королевой я решила подумать в другой раз.

– Спасибо. – Я присела рядом с сестрой и замерла в нерешительности. Я не спросила, следует ли сначала высушить листья. С другой стороны, у меня все равно не было времени их сушить.

Я сорвала один из самых здоровых листьев, потому что знала, что увядающие листья еще более непредсказуемы. Если мне не хватит, я всегда смогу добавить больше. Но если взять их слишком много, то потом останется только выкопать могилу.

– Ладно, терять нечего, – проговорила я, подготавливая эверласс, как могла бы делать при любой болезни, только теперь добавляя щепотки других трав. Я работала на свежем воздухе, стараясь сосредоточиться.

– Ему совсем плохо, Финли, – выглянул Дэш из задней двери. Я не слышала, как он ее открыл. – Хэннон говорит, что у тебя очень мало времени.

– Чтоб меня черти драли, – пробормотала я, работая над открытым огнем. Жидкость почти вскипела. Я схватила чайную кружку и зачерпнула содержимое.

Вернулась в свою комнату, где Найфейн стонал, свесив руки с краев кровати и упершись пальцами в пол. Чернота от яда расползлась почти по всей его спине и начала переходить на плечи. Его голова была словно раскаленная печь.

– Наложите несколько повязок, ему нужно перевернуться на спину и сесть. – Я поставила кружку с противоядием (предполагаемым) на стол и поспешила помочь Хэннону с бинтами. Как только мы прикрыли раны Найфейна, я опустила его ноги на пол, а затем использовала силу самки, чтобы помочь Хэннону осторожно приподнять его.

– С каких это пор ты стала такой сильной? – удивился Хэннон.

– Во мне многое изменилось. Сейчас не время рассказывать. Кроме того, известно ли тебе, что люди в замке надевают костюмы животных и… неважно. Сейчас определенно не время это обсуждать.

Моя рука болела, а ноги горели, но я не обращала внимания на боль. Мы уложили Найфейна на спину, но он не проснулся и не сел. Его веки затрепетали, и он застонал.

– Тише, все будет хорошо. Вот так. – Я усадила его, а затем перекинула ногу и села на кровать позади него. Прислонилась к спинке кровати, и испуганный Хэннон уложил Найфейна спиной на меня. Я протянула руку, и Сейбл подала мне кружку.

– Еще слишком горячее, – пробормотала я, затем потратила секунду, чтобы подуть на жидкость.

Найфейн застонал, и его рука потянулась к моей руке, держащей кружку.

– Нет, нет. Кто-нибудь, схватите его за руку!

Хэннон успел удержать руку Найфейна на месте, но тот принялся шарить другой рукой и едва слышно позвал: «Финли».