Руины Камелота

— Ты должна простить нас, Габриэлла, — осторожно проговорил он, — мы не вмешиваемся в дела людских королевств так, как было это раньше. Пожалуйста, будь так добра… расскажи нам свою историю.

И Габриэлла рассказала. Так кратко, как она могла, об истории Меродаха, о его жестокой тактике и его кровожадных бесчинствах. Она рассказала им о Дэррике и Рисс и кровавой расправе с армией ее отца от рук людей Меродаха. Гудрик и Елена и бровью не повели, узнав о том, что Габриэлла была дочерью короля Камелота, и не дрогнули даже при упоминании о зверствах Меродаха или возможности того, что он мог, если его не остановить, уничтожить всех тех, кого она любила, и захватить власть над Королевством. Более одного раза, однако, их глаза скользили в сторону сигилы с соколом на ее горле. Это беспокоило Габриэллу гораздо сильнее, чем она могла позволить себе.

— Таким образом, — заключила она, — я должна попытаться остановить его. Ради моего ребенка и ради Камелота.

Елена слегка склонила голову.

— Но ты ведь предупредила свою служанку, чтобы она бежала с твоим сыном, — спокойно заметила она. — Он будет в безопасности в любом случае, так?

— Я предупредила Сигрид, — вздохнула Габриэлла. — Но она не поверила мне. Она попыталась предупредить охранников о моем побеге. Меня чуть было не поймали. Я боюсь, что, в конце концов, она могла отвергнуть мой приказ и отправиться с караваном в Херренгард.

Гудрик, похоже, очень серьезно раздумывал над сказанным. Затем он покачал головой.

— Я надеюсь, что ты ошибаешься, — сказал он. — Если она тебе доверяла, то повиновалась бы приказу, даже если и не поверила твоей истории. Ты должна считать, что дело обстоит именно так. Но все-таки, возможно, для тебя лучше, если ты вернешься к ним и позаботишься о ребенке сама.

Габриэлла снова глубоко вздохнула.

— Возможно, — согласилась она. — Но теперь уже слишком поздно. Я боролась сама с собой почти на каждом шагу. Я должна продолжить путь. Это единственная надежда.

— Если ты простишь меня, принцесса, — сказала Елена, слегка склонив голову, — но мне это кажется довольно безнадежным делом. Этот человек, о котором ты говоришь, уничтожил большую часть армии твоего королевства, и ты собираешься взять его в одиночку?

Лицо Габриэллы стало жестким. Она отказывалась смотреть на волшебников.

— Я не хочу слышать это. Я сыта по горло подобными разговорами в совете моего отца. Иногда достаточно одного человека, чтобы противостоять врагу. Иногда… этого достаточно, чтобы повернуть ход событий.

— В сказках, может быть, — заметила Елена, покачав головой. — Но принцесса, конечно же, ты должна знать, что такой кровожадный человек будет только… — Она остановилась, когда Гудрик поднял руку, приказывая ей взглядом замолчать. Лицо его было суровым.

— Габриэлла, — сказал он, и серьезность его тона заставила ее взглянуть на него. — Я уважаю твое мужество. Если честно, я тронут от всей души. Если бы была сотня таких как ты… нет, хотя бы десяток, я бы лично проводил тебя, дав свое благословение и испустив боевой клич. Но Елена права. В одиночку, молодая женщина против армии злодеев — такая храбрость не геройство, а безрассудность.

Ему, казалось, неприятно было говорить это, но он не отвел глаз от Габриэллы.

Елена добавила мягко:

— Наверняка, есть другой путь, принцесса. Если Бог желает, чтобы твое королевство было спасено, тогда…

— Не надо, — прервала Габриэлла, ее голос был низким и жестоким, — говорить со мной о Боге.

Воцарилась неловкая, звенящая тишина. Рядом журчала потихоньку река. Волшебный огонь ярко горел, пуская снопы искр, практически не создавая шума. Наконец, Елена снова заговорила.

— Ты знаешь, — спросила она, похоже, желая сменить тему, — откуда взялась твоя сигила, принцесса?

Инстинктивно Габриэлла обхватила рукой свою подвеску с соколом. Как всегда, она была теплой. Девушка сглотнула и сказала:

— Это был свадебный подарок. От моего отца.

Елена сжала губы:

— Это больше, чем свадебный подарок, и я полагаю, тебе хорошо это известно.

— Скажите мне, что вы знаете об этом, — спросила Габриэлла, почти шепотом.

Последовала долгая пауза. Гудрик посмотрел на Елену с непроницаемым лицом.

— Она принадлежала одному из нашего совета, — сказал он осторожно. — Я почувствовал память о его прикосновении в тот момент, когда ты показала нам ее, даже хотя ее первоначальная форма была изменена и вполне разумно сломана. Блеск этого зеленого камня не вызывает сомнений.

Габриэлла почувствовала, как будто мир ускользает под ней медленно, головокружительно.

— Кто он был? — умоляла она.

— Как ни странно, — ответила Елена, — это тот самый человек, в поиках которого мы оказались в Пустоши.

Гудрик продолжил дальше.

— Он был с нами в одну памятную ночь более десяти лет назад, когда мы посетили небольшой заснеженный домик. Мы были вызваны туда, чтобы защитить некую маленькую девочку — тебя, я смею предположить, от опасного безумного существа. Оборотня, по сути.