Руины (ЛП)

—Ага, — говорит Зевс, ухмыляясь. — Совет тебе, Марсель. Не наклоняйся в душе.

А? Не наклоняться в душе?

Брови Марселя сходятся вместе.

— Ты долбаный псих. Счастливой жизни со своим ублюдком и стриптизершей, — говорит Марсель и исчезает за дверью.

Зевс рычит, пытаясь отодвинуть меня в сторону и слезть со смотрового стола, чтобы добраться до Марселя, но я не сдвигаюсь с места.

— Зевс, он того не стоит, — говорю я, хватаясь за его руки. — Неважно, что он говорит.

Брови Зевса напряжены от гнева.

— Он сказал это только для того, чтобы вывести тебя из себя. Если бы ты пошел за ним, ты дал бы ему именно то, чего он от тебя хотел.

Звук полного разочарование вместе с выдохом покинул его легкие.

— Ты права. Я знаю, что ты права. Я просто чертовски ненавижу его, считающего, что он может говорить о тебе все дерьмо, которое захочет, и ему это сойдет с рук.

— Но ему это не сойдет с рук, не так ли?

Глаза Зевса переходят на мои, и в них появляется ухмылка.

— Что ты сделал?

— Дело не в том, что я сделал. А в том, что сделал он.

Я смотрю на него в замешательстве.

— Договорные бои, — говорит он мне низким тоном. (Договорной матч или игра, бой — спортивное состязание, результат которого предопределён заранее в результате сговора соперников между собой и, возможно, с третьей стороной (букмекером, судьёй и т. д.). Договорные матчи являются серьёзным нарушением правил спортивных состязаний, их организация может являться преступлением. В то же время, доказать факт сговора обычно крайне трудно)

— Нет, — задыхаюсь я.

— Ага. — Он кивает.

— Когда? Как долго? Какие бойцы? И откуда ты знаешь?

— Слишком много вопросов, Голубка. — Он усмехается. — И я знаю, потому что Марсель не единственный, кто лезет в чужие дела. На протяжении многих лет я слышал о том, что он занимается не совсем законными вещами. Бойцовские бои, незаконные букмекерские синдикаты – разные вещи. Но я просто отмахивался от этого, потому что он не просил меня вмешиваться, так что это не мое дело. Но потом он испортил мне жизнь, украл у меня четыре года жизни моей дочери, поэтому я углубился в это дело. Я серьезно покопался. Понимаешь, дело в том, что Марсель имеет склонность выводить из себя многих людей, поэтому не сложно было заставить их говорить. У меня было несколько улик, но ничего серьезного, поэтому я поговорила с Элли…

— Тетя Элли в курсе? — удивленно говорю я.

Он внимательно смотрит на меня.

— Я попросил ее ничего не говорить, пока не пойму, можно ли будет что—то сделать. Я не хотел втягивать тебя в это. Элли — полицейский, она знает людей, поэтому она направила меня в нужную сторону, с кем мне нужно было поговорить, и я передал им все, что знал.

— И?

— За пару часов до драки мне позвонил детектив, который занимался этим делом. Он сказал мне, что против Марселя будут выдвинуты официальные обвинения — не только в организации боев и незаконных ставках, но и в отмывании денег.

— Ни хрена себе, — вздохнула я.

— Ага. И, если его признают виновным, ему грозит до двадцати лет тюрьмы.

— Ну, черт, — говорю я. — Напомни мне никогда не злить тебя.

Зевс смеется, прежде чем вцепиться пальцами в петли моего ремня и притянуть ближе. Затем выражение его лица становится серьезным.

— Тебе больше никогда не придется беспокоиться о том, что я причиню тебе боль, Голубка. Клянусь, я больше никогда не совершу с тобой такой ошибки.

— Я знаю, — говорю ему, и это действительно так.

Он нежно проводит своими губами по моим, заставляя меня вздохнуть от счастья.

— Итак, ты собиралась мне что—то сказать, пока нас не прервали, — говорит он, отрываясь от моих губ.

— О, да. — Я делаю небольшую паузу, собираясь с мужеством, которое собрала в себе ранее, перед тем как вошел Марсель.

— Ну... — я нервно облизываю губы. — Я подумала, что мы с Джиджи могли бы переехать к тебе в дом.

— Правда? — его глаза загораются.

— Правда.

— Когда?

— Ну... мне нужно поговорить с тетей Элль, дать ей время свыкнуться с этой мыслью. Я не хочу просто взять и бросить ее после всего, что она сделала для меня и Джиджи. Но это точно должно произойти в течение девяти месяцев, так как у нее нет дополнительной спальни.

— Девять месяцев? — Он нахмурился. — Я думал скорее о девяти днях.

Серьезно?

Я смотрю на него, и он определенно не понимает.

— Тебя ударили сильнее, чем я сначала подумала?

— Ха—ха, смешно. Но почему девять месяцев? И какое отношение имеет отсутствие у Элль еще одной спальни к ... ох.

Динь, динь, динь, и до него дошло.

Он смотрит на меня, и мое сердце замирает в груди.

Я знаю, что Зевс сказал, что хочет еще детей от меня, но это было, когда он пытался вернуть меня. С тех пор мы не говорили об этом. И мы не очень долго были вместе.

Его взгляд опускается к моему животу. Затем снова на мое лицо.

— Ты беременна? — шепчет он.

— Ага. — Я киваю, нервно пожевывая губу.

— Ребенком?

— Надеюсь, что да, потому что мне не очень нравится идея рожать слоненка.

— истеричка.

— Знаю.

— Ты действительно беременна, Голубка?

— Я действительно беременна, Зевс.

Его взгляд прикован ко мне, но я не знаю, о чем он думает и счастлив ли он, поэтому я чувствую необходимость сказать ему: