Руины некомпетентности

«Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46-ю пехотную дивизию от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка безнадежная не только для этого нового участка фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей 11-й армии. Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии. Отозванные от Севастополя войска — 170-я и 132-я пд — могли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не раньше чем через 14 дней».

Вот так оценивал противник наш шанс на победу. Но крымское командование все оттягивало и оттягивало контрудар. Тогда ударили немцы и потеснили наши войска на 10–20 км. В марте и апреле советские дивизии попытались наступать, но были остановлены противником.

Сталин приказал держаться. В войска фронта была отправлена директива Ставки ВГК № 170357 от 6 мая 1942 года:

«Увеличение сил Крымского фронта в настоящее время произведено не будет. Поэтому войскам Крымского фронта прочно закрепиться на занимаемых рубежах, совершенствуя их оборонительные сооружения в инженерном отношении и улучшая тактическое положение войск на отдельных участках, в частности захватом Кой-Асанского узла».

И вдруг при двукратном превосходстве наших сил и средств 8 мая противник перешел в наступление. Началась операция под кодовым названием «Охота на дроф». Замысел операции — окружение и уничтожение авиацией и артиллерией как можно большего количества советских войск на как можно меньшей территории.

11 мая 1942 г. немецкая 22-я танковая дивизия достигла северного побережья Керченского полуострова. 16 мая немецкая 170-я пехотная дивизия взяла Керчь. Через трое суток сопротивление наших войск прекратилось.

Из 250 000 бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боев было потеряно безвозвратно 162 282 человек -65 % всех войск в Крыму. Немцы потеряли 7 500 человек.

Виновником этой трагедии был в первую очередь Л. Мехлис, которому хватило двух дней, чтобы «разобраться» в обстановке. И уже 22 января он докладывал Сталину:

«Прилетели в Керчь 20.01.42 г.

Застали самую неприглядную картину организации управления войсками…

Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…»

Это был настоящий пасквиль на управление штаба фронта. Потом Мехлис вступил в конфронтацию с командующим, пытаясь даже заменить его в решении боевых задач. Репрессии, обрушившиеся им на войска, — снятие с должностей, аресты и расстрелы военнослужащих разных степеней накалили обстановку в войсках.

Козлов был вынужден жаловаться заместителю начальника Генштаба РККА генерал-лейтенанту А.М. Василевскому. В одной из телеграмм он писал: