Руины стреляют в упор

Все было подготовлено для того, чтобы послушать Москву. Но приемник так кричал, что включать его было очень опасно — фашисты обязательно услыхали бы. Нужно было что-то придумать.

Послушать передачу пришли Балашов, Вагабов, Кузнецов, Куприянова, Степура. Занавесили окна и двери ватными одеялами, попробовали включить — ревет как ошалелый. Тогда мужчины склонились над приемником, а Куприянова набросала на них груду одеял и подушек. Звуки приглушились.

Включили еще раз. Сквозь шум и писк прорвались слова русской песни. Надрывный мужской голос пел:

Машинушка, трогай, трогай,
Я пошел своей дорогой...

— Нет, это — паскудство, ищи Москву! — тихо, но требовательно сказал Балашов чуть ли не в самое ухо Вагабову.

Снова русские слова... И снова не Москва...

— Что ты все фашистскую брехню ловишь, — не унимался Балашов. — Москву давай!

— Давай, давай... Будто я могу достать ее из кармана и положить тебе на ладонь... Потерпи немножко...

— Да и так уж давно терпим.

— Ну, хватит, — примирительно заметил Кузнецов. — Не нужно горячиться. Ищите Москву.

И вот Москва отозвалась. Родные, знакомые голоса передавали последние известия. Только послушали сводку, как кто-то начал сильно барабанить в дверь. Быстро все собрали, спрятали приемник в диван. А тот, за дверью, стучал все сильней и сильней...

Красные, потные вылезли из-под одеял и подушек. Опытный глаз сразу заметил бы, что здесь происходило что-то необычное. Открывать дверь было опасно, но еще опасней не открывать. А что, если полицаи? Не откроешь — сломают дверь.

Вошел штатский.

— Паны, я из городской управы. Собираю пожертвования. Минск разрушен, выбиты почти все окна. Нужно организовать производство стекла. Управа обращается с просьбой к панам минчанам помочь средствами... Мы пытались купить стекло в Варшаве, но там запросили столько золота...

— Какие у нас средства? — нашелся Степура. — Нам самим даже курить нечего. Мы вот сейчас в карты играли на махорку.

Чиновник управы попробовал уговаривать «панов», но ему решительно отказали, и он ушел...

Так принимать сводки было весьма опасно. Подпольщики ломали голову над тем, где найти исправный приемник.

С группой железнодорожников установил связь один бывший торговый работник. Он раздобыл приемник в гетто. Нужно было только забрать его оттуда. Четырнадцатилетняя дочка этого человека перенесла приемник из гетто на Суражский рынок. Там был магазин, где заведующим и продавцами работали свои люди. В подвале магазина сделали склад, прятали там имущество подполья, принимали сводки.

Держать приемник на одном месте было рискованно. Балашов переносил его из квартиры в квартиру. Некоторое время сводки принимались в одном из домиков Грушевского поселка. Репродуктор заменили наушниками, это уменьшило опасность провала.

Записывали сводки и передавали по цепочке — от одного надежного человека к другому. А чтобы легче было переписывать, бухгалтер Степанов передал подпольщикам пишущую машинку.

Балашова начали посылать в дальние рейсы. Рядом с ним для контроля всегда был немецкий машинист. Но как он ни следил, опытный мастер своего дела Балашов находил способ задержать поезд. На каждом перегоне он долго чистил топку, выводя состав из графика. Ни разу не возвращался из Орши в Минск на исправном паровозе. Все это делалось так, чтобы фашисты не могли прицепиться.

В первые же дни оккупации подпольщики поручили слесарю И. В. Гомельскому привести в негодность восстановительный поезд. Группа рабочих под его руководством незаметно забрала все дефицитные детали. Поезд вышел из строя. Много времени потребовалось гитлеровцам, чтобы кое-как отремонтировать его. Потом вывели из строя кран, который подавал уголь. Мастер вагонного депо Вадковский систематически направлял исправные вагоны на электросварку, лишь бы только не могли их использовать.

К тому же многие рабочие совсем не выходили на работу.

В депо была уже довольно большая группа надежных людей, выполнявших все указания подпольной организации.

Руководитель подпольщиков Федор Кузнецов заинтересовался Константином Девочкой. Нужно было познакомиться с ним. Придя однажды утром к Константину, Кузнецов увидел в комнате кроме его жены еще одну молодую женщину.

— Это моя сестра Лида, — представил ее хозяин. — Можете говорить при ней смело, она сама уже кое-что делает для нашего общего дела.

— Что именно?..

— Случалось, листовки находила за городом, так разбрасывала их в городе. Но все это мелочи. Бессистемно. Она хочет более активно включиться в наше дело.

— А что вы можете делать? Какая у вас специальность? — спросил Кузнецов Лиду.

— Фармацевт.

— Так это же чудесно! — обрадовался Кузнецов. — Ведь нам такие люди очень нужны. Обязательно устройтесь в какую-нибудь аптеку.

— Работать на врага?

— Почему на врага? Вы будете на нас работать.

Да еще какую пользу приносить советским людям! И не задумывайтесь, немедленно идите работать в аптеку.