Руины в цветах

– Что они вообще хотят? – растерянно спросила Аня.

Эрик помрачнел и по стене сполз на пол. Не скажет. Язык не повернется.

– Аня говорит, что они считают маму опасным террористом, настроенным против правительства. Кто-нибудь понимает, в чем дело? – нахмурилась Ника. – Она, мол, должна признаться в участии в движении против власти и в создании угрозы спокойствию общества из-за распространения информации, не являющейся достоверной. Что за бред?

Аня и Дюк испуганно переглянулись.

– Что вы скрываете? – покосился на них Эрик.

– Ничего… – неправдоподобно пролепетал Дюк.

Услышав, как к камере подходит охрана, он молился, чтобы назвали его имя. Впервые он был так счастлив надеть наручники и направиться на допрос.

* * *

Долго ждать не пришлось. Вскоре всю компанию вызвали на вынесение приговора. Дюк сидел, нервно подергивая ногой и бесконечно потирая руки.

– Все будет хорошо, – прошептал он, глядя на Аню.

– Я знаю, – спокойно сказала она.

– Конечно, будет, они ничего не докажут, – уверенно вмешалась Ника и закинула ногу на впереди стоящий пустой стул.

– Мария Волкова, признаете ли вы свою вину за участие в террористическом движении, а именно в создании угрозы спокойствию общества из-за распространения информации, не являющейся достоверной? А также невыполнении приказа об изъятии из семей опасных новорожденных мутантов, – эхом разнеслось по залу.

Мария, стоявшая перед судом, оглянулась на детей, сидящих в пустом зале.

– Признаю, – ответила она.

Только Дюк и Аня понимали, что происходит. Только они знали, какой груз тяготит ее душу. И догадались, что, скорее всего, на допросе Мария повторила ту историю, что рассказала им.

– Она врет! – вскочила Ника. – Не признает, она не террорист! – Она кричала, раскидывая ногами стулья, и я вас уверю, не будь на ее руках наручники, она и руками бы хорошо справилась. – Что ты несешь, мама!

Мария разрыдалась. В ее планы не входило тянуть за собой дочь, но та увязалась сама. Дюк, сидевший рядом с Никой, перекинул через ее голову скованные руки и крепко прижал к себе, развернув и заслонив спиной от охраны с дубинками. Он знал, они бы на ней и живого места не оставили.

– Мы тоже! Тоже признаем вину! – прокричал он и крепко сжал зубы, получив первый удар по ребрам, затем второй и третий…

– Мамочки! – взвизгнула Аня, когда на Дюка посыпались удары.

Как и Эрик, она не понимала, что напугало ее больше: ответ Марии, поведение Ники или заявление Дюка. Знала только, что теперь история не закончится ничем хорошим.

– Изгнание. Приговор обжалованию не подлежит и вступает в силу немедленно. Выдать снаряжение! – приказал следователь, закрывая папку с делом.

Глава 7

Спокойствие Ани было вызвано только словами, сказанными женщиной, что ее допрашивала: «Все будет хорошо, не бойся» Светло-лазурные волосы, практически цвета морской волны, добрая улыбка. Аня поверила ей и теперь ненавидела себя за это. Мало того, что «хорошо» уже точно ничего не будет, так еще Аня сама же втянула в историю Эрика, который изначально предупреждал ее и просил держаться от всего подальше! Более того, если бы она не написала ему адрес, он остался бы в безопасности.

В душном кузове автозака она смотрела на его пустой взгляд, направленный в пол, и боялась. Боялась того, что будет дальше. Тело ломило, ребра болели, а на бедре образовался большой синяк – все от ночи на полу в тюремной камере. Спали они так же все вместе, за решеткой, где была всего одна койка, и ту уступили Марии.

Ближе к вечеру, когда подготовка снаряжения была окончена, приговор вступал в силу. Осужденным на изгнание выдавался легкий, защищающий от палящего ультрафиолета, костюм химической защиты и баллон со сжатым кислородом, которого должно было хватить на сутки. Считалось, что это милосердно. На самом же деле правительство просто не хотело привлекать к куполу хищных животных и падальщиков. Без снаряжения человек мог прожить за стеной несколько минут. Поэтому ему предоставлялась возможность уйти подальше в лес.

– Так, и что у нас за план? – сказала Ника.

– Что? Какой план? – удивился Дюк.

– Ну, как мы будем выбираться? Ты что-то придумал? Не зря же такое ляпнул, – с недоверием глянул на него Эрик.

– Вообще-то… кое-кто… – начал Дюк.

– Приехали! – крикнул водитель. – Одевайтесь.

– Вообще-то, дебош ты устроила, – закончила Аня, и Ника обожгла ее взглядом.

– Я отрицала, а не признавала вину.

– Ты повела себя хуже ребенка, – заключила Мария. – Так нужно было. Вы должны были все отрицать, а не хулиганить еще больше.

– Да о чем ты говоришь, мама! – тряхнула головой Ника. – Кого ты подговаривала на государственный переворот? Растения в коридоре?

– Выметайтесь, иначе переадресуем назначение до морга! – прозвучал из кабины голос второго солдата.