Рук (ЛП)

За столом воцаряется тишина. Но затем одна за одной девушки начинают хихикать, держа у рта свои бокалы с вином. Кто эти люди и что они сделали с моими подругами?

— Ты учился в колледже? — спрашивает Али.

Рук отрицательно качает головой.

— Нет. Я должен был поступить в Массачусетский технологический университет, я хорош во всех видах техники, но затем я был заключен под арест, и все планы пошли прахом, — он говорит об этом как ни в чем не бывало, что в первое мгновение я совершенно не обращаю на его слова никакого внимания. Но затем до меня доходит смысл его слов...

Элисон задыхается.

— Почему тебя арестовали?

Рук прикладывает все силы, чтобы не смотреть в моем направлении — в течение вечера я уделяла тщательное внимание тому, сколько раз встречались наши взгляды через стол — но затем он переводит свой взгляд на меня, и я могу чувствовать, что впервые за весь вечер, он чувствует себя не в своей тарелке.

— Я сделал кое-что очень глупое. Я взял то, что мне не принадлежало.

— Что ты украл?

— «Ауди R8». Я угнал ее с Доджер-стэдиум. Затем, спустя 45 минут, врезался в полицейскую машину снаружи аптеки «Райт Эйд» в Бронксе, — на этот раз никто не смеется. Но Руку, кажется, совершенно наплевать на это. Он делает длинный глоток вина. — Но не волнуйтесь. Никто не пострадал. Я был глупым шестнадцатилетним подростком, который был зол на своего отца. С того момента я повзрослел.

Шестнадцать лет, кажется совсем ребенок, но для Рука это было семь лет назад. Я делаю большой глоток вина и прочищаю горло, откашливаясь.

— Почему бы нам вновь не вернуться к обсуждению книги? Изабель решает сохранить ребенка. Кто еще считает, что это безрассудный поступок с ее стороны? Джеймса вряд ли можно считать человеком, который подходит на роль отца?

— А я считаю, что это был единственный способ, чтобы они остались вместе, — говорит Рук. — Джеймс все еще полностью не пришел в себя. Он все еще чувствует себя сломленным после того, что произошло с ним, когда он был ребенком. Он любит Изабель, но это только вопрос времени, когда он сделает что-то, чтобы разрушить их отношения. А в роли отца, он сможет попытаться собрать свое дерьмо. По его мнению, он не сможет подвести своего собственного ребенка, отчасти именно из-за того, что с ним произошло в детстве.

Все ошарашено сохраняют молчание. Элисон неспешно подается вперед и мрачно спрашивает:

— Рук? Ты гей?

— Нет. Я что, похож на гея?

Элисон задумчиво склоняет голову к плечу.

— Так все это можно было бы объяснить, понимаешь. В наши дни совершенно не понятно, кто есть кто. Даже большое количество натуралов проводит долбанную кучу времени, укладывая свои волосы. Но нет, ты совершенно не похож на гея.

— Это хорошо или плохо? — он, кажется, искренне заинтересован и совершенно не обижен вопросом насчет его сексуальной ориентации.

— Ни то ни другое. Просто я не знаю ни одного двадцатитрехлетнего парня-натурала, который любит читать любовные романы. Не говоря уже о том, чтобы двадцати трехлетний парень так детально анализировал сюжетную линию.

— Признаюсь, это совершенно не тот жанр, которым я предпочитаю зачитываться.

— Тогда позволь узнать, ради всего святого, нахрена вообще ты прочел это? — спрашиваю я. Я не могу ничего поделать с собой. Это первые слова, что были произнесены мной за все это время, и я чувствую, как мои щеки покрываются румянцем. И в один миг все взгляды в комнате прикованы ко мне, словно у меня три головы и два носа. Рук чуть склоняет голову к плечу, и крошечная, задумчивая улыбка растягивается на его губах... и он просто смотрит на меня.

— Я прочитал книгу, потому что хотел узнать побольше о тебе. Что интересует тебя. Что восхищает тебя. Что заводит тебя. А сегодня я пришел, потому что захотел вновь увидеть тебя, потому что не мог выбросить тебя из головы. Понятно?

Я поднимаюсь на ноги. Мои ноги чуть подрагивают, едва удерживая мой вес.

— Нет, не понятно! Как вообще ты себе это представлял?

Я не думаю, что у меня получается покинуть комнату до того, как я расплачусь. Мои глаза покалывают, жгут слезы, которые буквально застилают мне видение. Покачиваясь, я направляюсь прочь из комнаты, ударяясь бедром о дверной косяк, в попытке быстро сбежать, боль пронзает мое тело так же быстро, как издает звякающий звук связка ключей. Взлетая по лестнице, перескакивая за раз через две ступеньки, я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в спальне, прижимаясь спиной к закрытой двери с сердцем, что так отчаянно барабанит в моей груди.

Никто не последовал за мной.

Никто не выкрикнул мое имя.

Глава 9 Личное исследование

Рук