Рук (ЛП)

Моё сердце поднимается к горлу. Я не знаю, как могу согласиться на то, что он говорит, но есть часть меня, которая хочет выбросить опасения на ветер. Я могу согласиться с ним. Что может произойти плохого? Ничего не получится, и мы разойдёмся своими дорогами? Это будет не конец света. Никто из нас не умрёт от разбитого сердца. Это может... чёрт, это может быть даже весело.

Я сглатываю, подавляя голос предупреждения на задворках мыслей.

— Хорошо. Да. Я готова. Я готова к тому, что будет дальше.

Но даже когда говорю эти слова, я знаю, как сумасшедше себя веду. Рук самый серьёзный человек, которого я когда-либо встречала. От него нельзя будет уйти. Мы оба не двинемся дальше.

Я ожидаю, что он набросится на меня как бешеное животное — по его взгляду я могу сказать, что он хочет этого — но не делает. Он болезненно медленно поднимается вверх по моему телу, пока не седлает меня, его колени по обеим сторонам от моих бёдер.

— Ты выглядишь так, будто боишься, — шепчет он.

— Я боюсь.

— И должна.

Он наклоняется так медленно, что я чувствую, будто закричу. Его губы приближаются ближе и ближе, и каждая проходящая долгая секунда вызывает у меня желание потянуться и схватить его. Но я не подарю ему такого удовольствия. Просто нет. Когда он, наконец, целует меня, у меня складывается ощущение, что я падаю сквозь пол. На вкус он как я. На самом деле. Я должна быть в ужасе, но нет. Это так интимно и лично. Это действительно меня заводит.

Я собираюсь обвить руками его шею, но он останавливает меня. Поднимая мои руки высоко над головой, он с лёгкостью прижимает их своей одной огромной рукой.

— Мне жаль насчёт твоего платья, — рычит он.

— Жаль?

Он берётся за лямку на плече и отрывает её, срывая с моего тела. Я ахаю, звук шока эхом отражается от стен узкого коридора. Он отрывает и вторую лямку, одним плавным, жестоким движением, которое лишает меня дыхания. На этом он не останавливается. За три быстрых движения он снимает с меня платье, разрывая ткань спереди, уничтожая её за секунды. Я извиваюсь под ним, внезапно чувствуя себя неуверенно. Он чёртов псих. Я не знаю, чего от него ожидать. Он может успешно разгадать меня в самом бешеном плане, но я не могу сказать о нём то же самое. Он такой странный и ошеломительный, что я остаюсь в догадках при каждом повороте.

Рук наклоняется назад, как можно дальше, продолжая удерживать мои руки, и опускает взгляд на моё тело. Моя грудь обнажена, и трусиков нет, так что я полностью голая перед ним. Он резко, болезненно вдыхает, немного постанывая.

— Если бы ты могла видеть то, что прямо сейчас вижу я...

Он затихает, пожирая взглядом мою голую кожу.

— Я вижу.

— Нет, не видишь. Ты не позволяешь себе. Ни одна женщина не признаётся себе в том, какая она чертовски идеальная. Если бы ты видела, то каждый момент бодрствования трахала бы пальцами свою киску перед зеркалом, полностью влюблённая в себя.

Одно упоминание о мастурбации заставляет меня краснеть. Люди не говорят о таком как ни в чём не бывало. Просто не говорят. Это не вежливо. Но в Руке нет ничего вежливого. Он видит мои красные щёки и усмехается, склоняя голову на бок.

— Не отрицай это, — шепчет он. — Ты трогаешь себя. Ты бы трогала себя прямо сейчас, если бы я тебя не прижал.

— Нет, не трогала бы.

— Да, трогала бы. Потому что я бы тебя попросил. Ты сделала бы это, чтобы осчастливить меня.

Я не могу отрицать его логику. Прямо сейчас, думаю, я сделала бы что угодно, чтобы его осчастливить, лишь бы он трахал меня. Я извиваюсь под ним, тревога смешивается с моим восторгом, когда я понимаю, в какой я ловушке. Я могу биться и кричать, орать и бороться, но нет способа выбраться из этой позы, пока Рук этого не позволит.

— Открой рот, Саша, — требует он.

Я открываю, даже не думая. Для меня это так в новинку. Если бы даже вчера кто-то сказал мне, что я позволю кому-нибудь так мной командовать, я бы подумала, что этот человек сумасшедший. Где эта сторона меня пряталась все эти годы? Почему я не знала, что буду такой?

Рук скользит указательным и средним пальцами в мой рот, забираясь за мои зубы, ощупывая, открывая мой рот шире. Это агрессивно, но крайне сексуально. Я ахаю, когда он ложится на меня, лижет мои губы, впивается в них своими зубами. Он толкается бёдрами ко мне, и я не могу сдерживаться. Я поднимаю свои бёдра к нему, создавая самое пылкое трение, и практически паникую, когда чувствую, какой он снова твёрдый.