Рук (ЛП)

— Таким ты меня и любишь, — сообщает он мне. — Ты любишь опасность. Если бы я тебя немного не напугал, ты бы не заинтересовалась. Ты не можешь это отрицать.

Он прав; я не могу. Но мне не нравится признавать что-то такое. Это создаёт такое ощущение, будто я не в своём уме. В конце концов, какая женщина добровольно хочет немного бояться парня, с которым спит? Какая женщина хочет чувствовать, что вся её жизнь может выйти из-под контроля в любую секунду, потому что парень, которого она продолжает пускать в свою постель, преступник и вор?

— Теперь, когда я здесь, в твоей холостяцкой берлоге, что ты планируешь со мной делать? — спрашиваю я.

Рук выгибает левую бровь, склонив голову на бок.

— Ты точно знаешь, что я планирую делать, Саша. Но ты ведь знаешь, что наступит время, когда я тебя трахну, и ты не будешь прямо из больницы?

Его комментарий как удар под дых. За последние пару недель меня госпитализировали больше раз, чем следовало бы. Мне хочется защититься, объяснить ему, что для меня это не нормально. Я пять лет не видела больницу изнутри, до инцидента в музее. Я даже не ходила к терапевту всё это время. Я планирую сказать всё это, но телефон Рука вибрирует у него в кармане, прежде чем я успеваю сформировать слова. Он достаёт свой мобильник и быстро читает сообщение, которое, очевидно, только что получил. Нахмурившись, он убирает телефон обратно в карман.

— Что такое?

— Ничего. Просто работа.

— Работа? В такое время? Я понятия не имела, что ремонт часов такая требовательная работа, — я понимаю, что допустила ошибку, как только заканчиваю говорить. На лице Рука появляется твёрдое, пустое выражение.

— Не эта работа. Моя другая работа.

Мои щёки становятся алыми.

— Эм…

— Угон машин, да.

— Ты не ответишь?

Он смотрит на меня ровным взглядом. Непоколебимо.

— Нет. Я не в том положении, чтобы принимать эту конкретную работу.

— Почему нет?

— Потому что это потребует прямо сейчас тебя оставить, а я не собираюсь это делать.

В моём животе скручивается довольное, странное ощущение. Какого чёрта со мной не так? Я в восторге от того, что мой парень отказывается от угона машины, чтобы позаботиться обо мне, потому что я глупо напилась, и мне пришлось прочистить желудок. В этом сценарии что-то очень-очень неправильно. Рук улыбается едва заметной улыбкой.

— Ты очень хорошо это воспринимаешь, — говорит он.

Если бы он знал, насколько хорошо…

— Я явно встревожена, — говорю я ему.

Рук качает головой.

— Если бы ты была встревожена, ты бы сказала мне взяться за эту работу. Ты бы говорила, что поедешь со мной.

Я смотрю на него, не моргая. Какой пустословный комментарий, или он делал завуалированное предложение? Я сузила глаза, глядя на него, пытаясь решить.

— Это было бы сумасшествие.

— Да. Только очень смелая женщина пойдёт на дело со своим сумасшедшим бойфрендом.

— Ты хочешь взяться за эту работу, Рук? Ты спрашиваешь, пойду ли я с тобой прямо сейчас угонять машину?

Он смеётся, беря со стола у окна маленькие серебряные карманные часы. Он открывает их и смотрит на циферблат, затем поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза.

— Да. Спрашиваю. Что скажешь, Коннор? Ты в деле или трусишь?

«Нет. Ни в коем чёртовом случае, Рук. Это категорически самое глупое, неуместное, опасное предложение, которое мне кто-либо делал. Я работаю в музее, ради бога. Я куратор. Я каждую ночь ложусь спать в десять тридцать. Я не такая женщина. Я просто не…»

Эти мысли крутятся у меня в голове, пробираясь к моему рту, готовые быть произнесёнными, но когда я открываю рот, выходит совсем другая цепочка предложений.

— Я не трушу. Я достаточно смелая. Я это сделаю. Просто я немного плохо себя чувствую, если ты не заметил.

Рук закрывает свои карманные часы.

— Ты права. Ты плохо себя чувствуешь. А я просто шучу. Я никогда не стану причиной, по которой ты окажешься в опасности, Саша. Никогда.

Я отчасти облегчена, что он не серьёзно. А ещё я в шоке от себя. Какого чёрта я думала?

— Это значит, что ты совсем перестанешь работать на этих людей? — спрашиваю я.

Он замирает. Долгое время он ничего не говорит. А затем очень тихо произносит:

— Ты просишь меня об этом?