Рука адмирала

— Видишь ли, Митя, какое дело, тихо начал Сережа. Мой брат — это я тебе по секрету говорю, конечно — офицером был тоже. За Россию сражался — против чекистов. А когда он с Белой Армией уходил за границу, он спрятал для меня наши семейные документы. Я в то время мальчиком был, в Москве жил. Так вот, написал он мне недавно из за границы, где он спрятал бумаги эти. Написал осторожно, но я понял… Эти бумаги очень важны для меня. Ты мне поможешь достать их?

Мальчик шевельнулся.

— Ну, ясно. Для тебя, дядя Сережа, я все сделаю.

— Спасибо. Так вот что: документы эти должны быть там, на памятнике. Я бы и сам достал, да боюсь лезть — я тяжелый. А тебе легче.

— А куда лезть то?

— А вот видишь — адмирал руку протянул. Так там вот на руке и должны быть привязаны бумаги эти. Если никто не украл…

— Даешь!..

Подсаженный Сережей, Митька мигом взобрался на памятник. Там на гигантском плече умирающего адмирала он вытянулся всем телом и медленно и осторожно пополз по бронзовой руке к пальцам. Сережа с замиранием сердца ждал результатов.

— Ну что? Есть что нибудь? сдавленным взволнованным шопотом спросил он.

— Погоди… Сейчас… донеслось сверху… Есть!.. Что то проволокой привязанное… Вроде палочки какой.

— Сними ее и брось мне!

— Сей минут.

В темноте можно было догадываться, что Митька что то откручивает. Прошло еще минута напряженного молчания.

— Готово!

— Отвязал?

— Ara! Где ты там?

— Здесь… Бросай…

Но Митька не успел ничего бросить. В кустах внезапно раздался яростный лай Шарика и вслед за ним отчаянный вскрик Ваньки:

— Ребята… Облава!.. Спасайся!

В кустах затрещали шаги бегущих людей. Сердце Сережи замерло. Неужели в последний момент тайна уйдет из его рук?..

— Митька! тревожно зашептал он. Не слезай!.. Прижмись — тебя не увидят. И, Бога ради, сохрани мне эту штуку. Я тебе верю, Митя, дорогой!..

— Ладно. Не дрефь! раздался сверху решительный шопот, и Сережа метнулся вниз. Но, пробежав несколько шагов, он вынужден был остановиться. В лицо ему блеснул электрический фонарик, и под ним его острые глаза разглядели блеск револьверного дула. Где то сбоку бежал еще кто то.

— Стой!.. Руки вверх!

Юноша послушно поднял руки. Кружок света уперся ему в лицо.

— Оружие есть?

— Ну, вот… Откуда оружие? А вы кто такой?

— Вас не касается! раздался грубый ответ.

— Значит, не бандиты?

— Нет… Охотники за бандитами.

Сережа сделал вид, что облегченно вздыхает.

— Ну, и ладно… А я думал было — бандиты.

— Мне чхать на то, что вы думали. Идите вперед. Шаг в сторону — буду стрелять.

Голос звучал решительно. Сережа понял, что сопротивление бесполезно. С замирающим сердцем он слышал вскрики и шум в кустах, и одна мысль билась в его сознании:

— Заметят ли Митьку? Удастся ли ему скрыться? Спасет ли он привязанную к руке адмирала «палочку»?

Скоро внизу у ворот Малахова кургана зашумел мотор грузовика. Задержанных спортсменов вместе с пойманным Ванькой повезли в ГПУ. Митьки в грузовике не было…

Когда шум мотора затих в отдалении, Митька, судорожно сжимая в руке небольшой предмет, похожий на обклеенный чем то винтовочный патрон, осторожно слез с памятника. Все было тихо. Он несмело сделал несколько шагов и вздрогнул: навстречу ему метнулось что то темное, мохнатое. Это был Шарик; радостно визжащий и старавшийся лизнуть своего друга прямо в губы.

Пережитое волнение было так сильно, что беспризорник невольно сел на первую попавшуюся скамейку и долго еще не мог собрать своих мыслей. Он крепко зажал в руке таинственный предмет, снятый с руки адмирала и, тревожно дыша, смотрел в темноту, откуда еще, казалось, доносился шум грузовика, увезшего его друзей.

Тайна расстрелянного матроса силой случая попала в руки маленького беспризорника, одного из миллионов человеческих пылинок, разбросанных полураздавленными по дороге революции…

И по странному совпадению именно этой пылинке суждено было остановить ход громадной машины ОГПУ…

19. За бортом жизни

Всякая революция — прежде всего несчастье. Даже если она и внесет в жизнь страны какие то очистительные перемены, все равно: страшное напряжение этого периода никогда не проходит даром. Плата оказывается всегда дороже полученных выгод. Революция приносит с собой не только кровь и разрушения, но всегда и длительные, даже неизлечимые болезни народного организма.

Советская революция принесла с собой ужасающие разрушения. Часть из них удалось кое как восстановить, но несколько приобретенных болезней

Нет страницы 132.