Рука Джотто

— Понимаю вас. Но от этого все равно не будет никакой пользы. Вы только еще больше настроите против себя Аргана, и тогда уж нам точно несдобровать.

— Хорошо, твои предложения? Я бы не был так взбешен, если бы именно сегодня, впервые за все время, не появилась ниточка, которая могла бы помочь нам распутать дело. Но теперь уж я не рискну ввязываться ни в какие авантюры.

— О чем вы?

— О твоем Джонатане. Звонили из английской полиции, справлялись о нем. Оказывается, он выяснил, что Форстер занимался продажей картин, договорился с ним о встрече и нашел его мертвым. Возможно, даже убитым.

— Ах, — произнесла Флавия.

Боттандо рассказал ей то немногое, что знал.

— Какое неудачное совпадение, — неискренне сказала Флавия, когда он закончил, и тут же оживилась: — Но с другой стороны, у него теперь появится интерес, и он постарается разузнать о Форстере как можно больше. Здорово, правда?

— Да, если это не окажется несчастным случаем.

— Английские полицейские интересовались только личностью Аргайла?

— Нет, они спросили, нет ли у нас какой-нибудь информации о Форстере, о его связях и все такое. Я был поставлен в неловкое положение.

— Почему? У нас это не займет много времени, обычное дело.

— Обычное. Только это означает, что мы ответим на официальный запрос и тем самым зафиксируем на бумаге, что в действительности интересовались этим проклятым Форстером. Получится, что я врал Аргану, уверяя его, будто меня совершенно не интересует этот человек. Понимаешь, так я мог бы списать твои действия на юношеское рвение…

— Спасибо.

— Но официальная бумажка подтвердит и мой собственный интерес к Форстеру. Я понимаю: твой Джонатан хотел помочь, а в результате только навредил. Впрочем, с ним всегда так. Ты сказала ему, чтобы он ничего не предпринимал в связи с Форстером?

— Э-э…

— О-о. — Боттандо укоризненно покачал головой.

— И очень рада, что не сказала, — с вызовом ответила Флавия. — Я побеседовала с синьорой делла Куэрция. Она совсем выжила из ума, но в ее воспоминаниях присутствуют все факты, о которых упоминала Мария Фанселли. Она даже вспомнила имена Форстера и Фанселли.

— Хм.

— Но еще более важную информацию я почерпнула из разговора с Сандано. Теперь он утверждает, будто картину Фра Анджелико украл не он. Его принудили к самооговору карабинеры — тут я ему верю. Он говорит, что выступал всего лишь курьером.

— Вот как?

— А поручение ему дал некий англичанин по фамилии Форстер.

Боттандо моргнул.

— О Господи.

— Конечно, я бы не стала верить каждому его слову, но факты говорят сами за себя. Ограбление в Падуе было чистым — вор не оставил никаких следов. Дело сорвалось только из-за чересчур подозрительного таможенника. И скажите положа руку на сердце: разве это похоже на Сандано?

Боттандо подумал.

— Да как-то не очень. Значит, у нас появились два крайне интересных направления… — Он поскреб подбородок и забарабанил пальцами по столу. — Риск, конечно, большой… Если мы продолжим расследование, найдем новые улики и сумеем увязать концы с концами, то убьем сразу двух зайцев: докажем, что не тратим попусту время и деньги, и выставим Аргана мелким мстительным завистником. Если же мы ничего не найдем…

— Положитесь на свою интуицию.

— Интуиция подсказывает мне, что происходит нечто странное, и призывает меня быть осторожным. — Он еще немного подумал, потом ударил ладонью по столу. — Нет, — сказал он, — с меня довольно. Давай попробуем довести дело до конца. И если Арган скажет, что мы впустую потратили время, по крайней мере будет не так обидно.

ГЛАВА 7

Аргайл прислонился к барной стойке и с тоской обдумывал свое жалкое положение. Он пришел в этот бар около девяти и сказал бармену, что хотел бы перекусить и снять комнату на ночь.

— Яйца по-шотландски [5]и маринованный лук, — последовал безразличный ответ. — Можем принести сандвич с ветчиной — кажется, один остался с обеда.

Аргайл в ужасе покачал головой:

— Пинту горького пива и пакетик чипсов, пожалуйста.

— Здесь всегда так, — раздался голос с явно не местным акцентом. Так мог говорить лишь человек, родившийся в окрестностях Висконсина. Аргайл посмотрел в конец барной стойки и разглядел в полумраке двух мужчин. Один из них — немолодой, насупленный, с изборожденным морщинами лицом и яркими глазами — был похож на местного. Второй — молодой, цветущий, но тоже хмурый — походил на иностранца. Он был одет в военную форму, и, судя по всему, замечание относительно традиционно плохого обслуживания в английском пабе принадлежало именно ему.

— А вы здесь впервые? — спросил старик, перехватив взгляд Аргайла. Он развернул стул в его сторону и продолжил тоном обличителя: — Ведь это вас я видел сегодня утром в доме Форстера? Вы еще сказали мне проходить, не задерживаться! Вы что, из полиции?

Отступать было некуда. Похоже, вся Восточная Англия уже знала его в лицо и жаждала расспросить о Джеффри Форстере. Он охотно поделился тем, что знал, с Мэри Верней, и сейчас также не видел причин держать язык за зубами.

— Нет, — сказал он. — Я просто первым обнаружил тело.

— Так это вы убили его?