Рука Джотто

— Куда он ее отнес?

— Не знаю. Мы остановились в чудесном отеле — мне казалось, я попала в рай. Я была слишком влюблена, чтобы задавать вопросы.

— А потом?

— Потом мы вернулись во Флоренцию, и где-то через неделю я сообщила Джеффри о своей беременности.

— Полагаю, он не слишком обрадовался?

Синьора Фанселли покачала головой.

— Это было ужасно, — сказала она. — Он просто рвал и метал. Осыпал меня оскорблениями, а под конец велел убираться. Слух о моей беременности дошел до администрации школы, где я работала, и меня уволили. Если бы не доброта одной девушки, которая там училась, даже не знаю, что бы сталось со мной…

Флавия мысленно сопоставила ее рассказ с тем, что было известно о похищении картины Уччелло. Все факты сходились: из палаццо Страга была украдена «Мадонна» Уччелло. Предполагалось, что ее вывезли из страны, и рассказ синьоры Фанселли косвенно подтверждал это. Кое-какие детали, однако…

— Скажите, а почему вы решили, что картина была украдена?

На какой-то момент женщина пришла в замешательство и нахмурилась, затем лоб ее разгладился.

— Когда я вернулась, все только об этом и говорили, — сказала она. — Девушки из нашей школы много раз бывали в палаццо. Мне рассказали о краже, когда я вернулась из Швейцарии. По рассказам, в палаццо давали ежегодный бал для учениц школы, у синьоры была такая традиция. И после бала выяснилось, что пропала картина.

— И вы ничего не сказали? У вас не возникло желания отомстить обманувшему вас мужчине?

Женщина изобразила саркастическую усмешку.

— То есть сделать именно то, на что он рассчитывал? Кто поверил бы мне? Я не знала, кто украл картину. Кроме того, я боялась попасть за решетку. Он наверняка объявил бы меня зачинщицей.

— Вы встречались после этого с Форстером?

— Я уехала в Рим искать работу. Когда родился ребенок, мне пришлось отправить его к родным в Америку. Тогда все было непросто, не так, как сейчас.

Казалось, она собирается сказать нечто важное, и Флавия снова приготовилась слушать.

— Итак, вы написали нам. Зачем, могу я спросить?

Синьора Фанселли провела рукой вдоль своего изможденного тела.

— Священник. Отец Микеле посоветовал мне облегчить совесть. И я благодарна ему.

— Ну что ж, очень хорошо. Нам, конечно, придется тщательно проверить всю информацию. А теперь нужно составить официальное заявление.

— Это будет иметь какие-то последствия?

Флавия покачала головой:

— Что вы, никаких последствий, если только вы не передумаете. Тогда окажется, что я впустую потратила время…

— Я имела в виду — для него. Для Форстера, — сказала женщина с неожиданной ненавистью, испугавшей Флавию.

— Мы проведем расследование — это все, что я могу обещать. А теперь давайте попытаемся изложить вашу историю на бумаге…

— Джеффри Арнольд Форстер, — начала Флавия. Не успела она войти к себе в кабинет и бросить на стол сумку, как Боттандо подхватил ее и утащил в небольшой ресторанчик, чтобы обсудить все за обедом. — Родился в Англии 23 мая 1938 года — значит, сейчас ему… — она прикинула в уме, — пятьдесят шесть. Карие глаза, рост метр восемьдесят пять.

Боттандо скептически изогнул бровь.

— Ты хочешь сказать, она помнит все эти подробности спустя тридцать лет? Удивительная женщина.

— Я тоже выразила удивление, но она говорит, будто не хотела, чтобы в свидетельстве о рождении ее ребенка в графе «отец» стоял прочерк, поэтому скопировала данные из его паспорта еще до того, как они расстались.

— Выходит, она подозревала, что он устроит скандал из-за ребенка. — Боттандо размешал сахар в чашке с кофе и отхлебнул густой сиропообразной жидкости — уже только ради нее, по его мнению, стоило жить.

Флавия пожала плечами.

— По-моему, это просто естественная предосторожность. Чего она могла ждать — без денег, без образования, беременная и почти на десять лет старше своего любовника? Во всяком случае, она объясняет это так. Другой вопрос: как нам распорядиться полученной информацией? Одно дело — съездить в Париоли, чтобы уточнить детали преступления тридцатилетней давности, но рассылать по этому делу запросы в другие страны… Не говоря уж о том, что преступника, может, давно нет в живых.

Боттандо немного подумал и кивнул:

— Пожалуй, ты права — слишком много хлопот. Если бы мы хотя бы могли найти этого Форстера, то, пожалуй, еще можно было бы продолжить расследование, но поскольку шансы вернуть картину равны нулю — какой в этом смысл?

— Я посмотрю досье на скупщиков краденого. Для проформы. Вдруг Форстер окажется постоянным покупателем?

Генерал кивнул:

— Хорошо. И для порядка напиши коротенький рапорт с пометкой «в архив». Она сделала официальное заявление?

— Да. Она очень слаба, поэтому я записала все сама с ее слов, а она только расписалась. Ей недолго осталось, бедняжке. Меня поразило, с какой ненавистью она говорила о Форстере. Она так и не смогла его простить и винит его во всех своих несчастьях.

— Это неудивительно, учитывая, как он с ней обошелся.

В голове Флавии зародилась идея.