Рука, кормящая тебя

Третью порцию «Столичной» мне налил бармен в «Острове Скай». Я подумывала позвонить Амабиле, который жил неподалеку. Я была не готова возвращаться домой, но знала, что Амабиле справляет праздник в кругу большой доминиканской семьи, а большого семейного застолья мне как раз и не хотелось. Раньше я не бывала в «Скае». Обычно я хожу в «Баркаду» и играю на доисторических игровых автоматах вроде «Пивнушки». Как будто вновь возвращаюсь в детство. В «Острове Скай» все было иначе: шотландский дух, черная кожа, посетители-шотландцы, которые не отмечают День благодарения. На стене за барной стойкой висит фотография в рамке: королева в компании сидящих рядком шотландцев в килтах. У мужчины, сидящего справа от королевы, килт задрался, явив миру голые гениталии.

Я оглядела толпу посетителей. Мужчин больше, чем женщин. Больше хипстеры, чем горцы. Я достала из сумки смартфон и проверила Tinder. Я завела там учетную запись еще до того, как познакомилась с Беннеттом. На экране всплыла фотография голого по пояс парня в спортивных шортах. Имя пользователя – Болотная тварь. Хотите с ним встретиться? – спросило всплывающее меню. Да? Нет? Может быть? Я выбрала Может быть. Хотите узнать, где сейчас Болотная тварь? Я выбрала Да. Он находился буквально в двух кварталах от меня. В тот момент, когда я выбрала Да, у него появилась возможность увидеть мой профиль и фотографию. У него в профиле было написано, что он актер и инструктор по рукопашному бою. И что ему нравятся индийские фильмы, русская водка и американские женщины. Я набрала сообщение: У меня – два из трех.

Я уже почти допила свою русскую водку, когда пришло сообщение от Болотной твари. Он спрашивал, где я. Я набрала название бара. Не прошло и пяти минут, как в бар вошел стройный и мускулистый парень, и даже в приглушенном свете на расстоянии в несколько метров я смогла разглядеть, что у него голубые глаза. В сочетании с темными волосами, падавшими на лицо, это смотрелось потрясающе. Где вообще их разводят, таких красавцев?

– Ты совсем не такая, как на фотографии, – заметил он без всякого выражения, так что я даже не поняла, что он имеет в виду. Что в жизни я лучше, чем на фотографии, или, наоборот, хуже?

– А ты точно такой же, – ответила я, тоже не вдаваясь в подробности.

– Я рад, что ты сегодня объявилась. В праздники иногда жутко скучно.

Одна умная женщина однажды заметила мне, что если мужчина – красавец, это еще не значит, что он подонок. Я вдруг поняла, что ищу ему оправдания, хотя он вообще ничего мне не сделал. Только ответил на мой запрос.

– Взять тебе выпить? – спросил он и подозвал бармена еще до того, как я успела ответить.

– Да, – сказала я уже постфактум.

Я принялась расспрашивать его, чтобы он рассказал о себе. Не то чтобы меня это сильно интересовало – мне просто хотелось слушать его голос. Я всегда питала слабость к красивым мужским голосам. А у него был красивый голос. Низкий, бархатный, звучный и такой… доверительный. Иногда в нем проскальзывал южный акцент. Луизиана? Господи, пусть он будет из Нового Орлеана!

В общем-то я почти угадала. Он сказал, что родился в Лафайетте и что по отцу он каджун. А где он играет, в кино или в театре? Это был скользкий вопрос, потенциально неловкий. Он сказал, что сыграл в эпизоде в одном фильме Гаса Ван Сента – роль совсем небольшая, но со словами – и что сейчас ему предложили роль в телесериале на HBO.

Мне самой никогда не хотелось стать актрисой, но, как и многих простых обывателей, далеких от театра и кино, меня интересовали люди, избравшие своей профессией актерство. Как актерам удается вживаться в роль? Как они ищут себя? Как вообще все происходит?

– Ты собираешься и дальше, – он изобразил в воздухе кавычки, – «узнавать друг друга поближе» или все-таки хочешь развлечься и получить удовольствие?

Ему удалось произнести это так, что было неясно, где заканчивается насмешка и начинается обольщение. Это был вызов. И обещание. На меня вдруг снизошло удивительное спокойствие. Я точно знала, что в День благодарения со мной не может случиться ничего плохого.

Мы пошли к нему домой. Он жил в Дамбо, в большом многоквартирном доме, вернее, в реконструированном здании склада. В подъезд мы входили не с улицы, а с заднего двора. Если бы не свет в окнах дома, я бы еще сто раз подумала, прежде чем заходить.

Квартира была достаточно просторной. У окна, выходившего на Бруклинский мост, висела боксерская груша. Кожаная, коньячного цвета, она была похожа на реквизит для какого-то фильма.

– Ты здесь тренируешься? – спросила я.

– Нет, – коротко отозвался он.