Рука майора Громова

На стук Холмина в дверь квартиры Ольги, никто не отозвался. Он постучал сильнее еще раз и толкнул дверь, но она оказалась запертой.

Холмин отошел от двери и стал прогуливаться по тротуару, намереваясь дождаться возвращения хозяйки квартиры. В это время, из ворот соседнего дома вышла пожилая женщина, уже раз видевшая Холмина, навещавшего Ольгу и, обращаясь к нему, сказала:

— Здравствуйте! Вы до Ольги Викторовны? Так ее нету. На кладбище ушла. Там какой-то ее родня похороненный. Кажный день она туда ходит. Цветы носит на могилку.

Поблагодарив словоохотливую женщину, Холмин отправился на кладбище, до которого было не меньше полкилометра расстояния…

Самые печальные кладбища в мире находятся в Советском Союзе, а самые печальные из них в советской провинции. Таким было и кладбище в том городе, где Холмин занимался расследованием дела «руки майора Громова». Полнейшее запустение царило там. Среди высоких зарослей бурьяна кое-где виднелись покосившиеся кресты, ржавые поломанные ограды, почерневшие и разбитые надгробные плиты с полустершимися надписями, потерявшие форму и цвет обломки траурных металлических венков. Многие могилы почти сравнялись с окружающей их землей и на них лежали упавшие кресты, ветхие и подгнившие снизу.

Не более двух десятков могил на всем кладбище имели следы заботливого ухода за ними: цветы, прополотую и подстриженную траву, свежую краску на крестах и оградах, мягкий речной песок на дорожках. Все остальное утопало в бурьяне, мусоре и прошлогодних листьях, по которым бегали крупные зеленые ящерицы.

Большинство жителей города воздерживалось от посещений кладбища, опасаясь, — и не без оснований, — последствий этого. Сегодня пойдешь навестить своих покойников, а завтра тебя могут обвинить в «религиозной контрреволюции» и «пришить дело». Поэтому и запустело кладбище.

Коммунистов, комсомольцев и «беспартийных большевиков» не хоронили на нем. Для них существовало другое место упокоения — так называемый «краснозвездный» похоронный комбинат» — площадка в центре города, обнесенная каменной стеной, за которой торчали десятки гипсовых и деревянных усеченных пирамидок с пятиконечными красными звездами. Всякие же «вожди» и «герои социалистического труда» торжественно зарывались в городском парке…

* * *

Холмин нашел Ольгу не сразу. Ему пришлось обойти почти все кладбище, прежде чем он увидел ее. Она стояла на коленях у одной могилы и молилась. В руках у нее был небольшой букетик полевых цветов.

Подойдя к могиле, Холмин остановился возле ограды и стал ждать, когда девушка кончит молиться. Увидев его, она положила цветы на могилу и, торопливо поднимаясь с колен, спросила испуганно:

— Это вы?

— Как видите, — сухо и холодно ответил он.

— Что вам здесь нужно?

— Вас.

— Зачем?

Холмин медлил с ответом, разглядывав могилу. Она была свежей; видимо, в ней кого-то похоронили совсем недавно. И вдруг внезапная догадка мелькнула у него в голове.

— Здесь похоронен ваш отец? — спросил он, упершись в ее глаза тяжелым, настойчивым взглядом.

Захваченная врасплох этим вопросом, девушка невольно прошептала:

— Да.

И сейчас же поправилась:

— То-есть, нет.

— Для меня достаточно и такого ответа, — сказал Холмин. — Будем считать установленным, что в этой могиле покоится майор Громов. Кто перенес или перевез его сюда?

Секунду поколебавшись, она ответила:

— Я сама.

— Не рассказывайте мне сказки для детей младшего возраста! — грубо крикнул он.

Испуганно вздрогнув, Ольга произнесла с упреком:

— Разве можно так кричать здесь?

Он извинился и заговорил пониженным тоном:

— Одна вы не могли перенести… тело вашего покойного отца. У вас на это сил не хватит. Кто помогал вам?

Опустив голову, она ответила дрожащим и срывающимся шепотом:

— Я не могу… этого сказать.

Холмин вспылил:

— Мне не можете! А другим? А полковнику НКВД Гундосову? С ним вы даже любезничаете, пожимаете ему руки и… так далее.

Щеки девушки залил гневный румянец.

— Вы подсматривали? Как это гадко! Низко! — с возмущением воскликнула она.

— А помогать убийцам родного отца не низко? Быть в такой дружбе с Гундосовым не гадко? — с беспощадной насмешливостью и злобой спросил он.

Лицо Ольги покраснело еще больше. На вопрос, она ответила вопросами:

— Кто дал вам право вмешиваться в мою личную жизнь? Как вам не стыдно? Где же ваша совесть?

— К сожалению, ваша личная жизнь связана с жизнями других. Некоторые из них этой жизни лишились, — возразил Холмин.

Еле слышно, как в забытьи, девушка произнесла:

— Я не хотела этого. Просила его. Но было слишком поздно.

Это был след и Холмин ухватился за него.

— О чем вы просили? — быстро и требовательно задал он вопрос.

— Не… убивать, — запнувшись, ответила она.

— Кого просили?

Медленно выходя из своего странного короткого забытья, девушка подняла глаза на Холмина и он увидел в них скорбь и сожаление, затаенную муку, страх и тоску.

— Ага! — воскликнул он. — Вы, все-таки, знаете! Кто «рука майора Громова»?

Сложный комплекс чувств в глазах Ольги сменился ярко выраженным страхом.

Бессильно опустив руки она прошептала:

— Не могу сказать… Не могу.