Рука Москвы - записки начальника советской разведки

22 апреля 1990 года (по случайному совпадению в номере, посвященном 120-летию со дня рождения В. И. Ленина) "Правда" поместила первое развернутое интервью с начальником ПГУ. В этом интервью я пытался реалистически показать место разведки во внешнеполитическом механизме страны, наши новые подходы к реалиям международной жизни и внутреннего положения Советского Союза. Думаю, что удалось избежать громких слов и пустых фраз, намеков на всемогущество своей службы. Интервью было положительно оценено руководством КГБ и нормально встречено читателями. Во всяком случае, критики оно не вызвало. Отношения разведки с общественностью и прессой развивались спокойно и доброжелательно. Единственное осложнение возникло однажды. Еженедельник "Аргументы и факты" предложил набор вопросов, отражающих не только абсолютное отсутствие представления о разведывательной службе, но и попытку представить ПГУ в крайне невыгодном свете. Я дал ответы на все вопросы, добавив к ним следующее обращение: "Мне пришлось комментировать чьи-то измышления, опровергать недобросовестные вымыслы, рассчитанные, по-русски говоря, на простака. Но терпение - одна из добродетелей разведчика, и я отвечал серьезно и добросовестно.

Боюсь, дело не в том, что наша читающая публика верит стереотипам, которые создают Дж. Баррон (американский автор ряда книг о КГБ) и компания, авторы детективных романов невысокого пошиба или предатели, пытающиеся спрятать под ворохом "разоблачений" иудино клеймо...

Хотелось бы, чтобы не только читатели, но прежде всего те, кто формирует общественное мнение, подходили к этим стереотипам со здравым скептицизмом... Если в этом требуется наша помощь, мы всегда готовы ее оказать" (АиФ, 1990, No 34).

На этом, к сожалению, контакты ПГУ с еженедельником прекратились. Разоблачение зловещей роли КГБ было стабильной темой влиятельного в годы расцвета перестройки еженедельника "Московские новости". Пишущие девушки "Московских новостей" с каким-то прозелитским новомышленческим пылом набросились и на разведку, не особенно заботясь о достоверности фактов, логичности изложения. По мере того как конкуренция на газетном рынке нарастала, а популярность еженедельника падала, журналистки шли от пересказывания изданных за рубежом писаний изменников, вроде Гордиевского, к переложению анонимных рассказов людей, выброшенных из разведки. Злые при всей их пустопорожности выпады в мой адрес пришлись на тяжелый период начало октября 1991 года. Я пытался найти защиту у редактора и получил еще один плевок от той же пишущей девушки. Демократическая печать всегда права? Я сдался. Мне кажется, что кто-то излил на меня свою досаду за неудавшуюся личную жизнь.

Встречи с людьми, не входящими в круг официальных связей разведки или ее источников, позволили не только разъяснять общественности смысл и особенности нашей работы, отстаивая тем самым и интересы КГБ. В общении с журналистами, народными депутатами, учеными, предпринимателями для меня стал открываться новый мир. Я увидел честных, искренне озабоченных судьбой страны людей, которые пошли в политику отнюдь не из соображений личной выгоды. Нельзя было не соглашаться со многими горькими замечаниями в адрес КПСС и ее попыток модернизировать частности, сохраняя в целом старую систему. Откровением были беседы с некоторыми российскими депутатами из числа сотрудников КГБ, в частности с Б. Т. Большаковым, работавшим в управлении по Ивановской области. В руководстве КГБ к нему относились с опаской - он не скрывал своих симпатий к Б. Н. Ельцину и не хотел проводить в российском парламенте официальную комитетскую линию. Б. Т. Большаков оказался энергичным, увлеченным и убежденным человеком со своим - острым и справедливым - взглядом на жизнь.

Побывал в ПГУ и один из популярных политических деятелей наших дней, председатель одного из комитетов Верховного Совета СССР Ю. А. Рыжов. Отношение Рыжова к КГБ в нашей среде расценивалось как весьма недоброжелательное, и беседа началась настороженно, с опаской. Оказалось, что нельзя верить чужому мнению, даже если это мнение твоего начальника. Наш разговор был на редкость интересен и содержателен. Юрий Алексеевич изложил свои взгляды на концепцию безопасности государства, на недавно принятый закон об органах государственной безопасности - взгляды умного, опытного человека с действительно широким кругозором.