Читаем Рука Москвы - записки начальника советской разведки полностью

В середине 1990 года я гласно и широко объявил по Первому главному управлению, что отныне партийные органы любого уровня не должны никоим образом вмешиваться в служебные дела разведки. Это было непривычно, партийные организации несколько растерялись, начали без особой охоты искать себе новое применение и, кажется, так его и не нашли.

Дело, однако, не было столь простым. Развитие обстановки в стране, настроения личного состава требовали более решительных шагов, полного организационного отделения государственной структуры, какой является разведка, от общественной организации, какой стала КПСС. Руководство КГБ осторожно, с оговорками, но твердо стояло за сохранение в органах госбезопасности партийного присутствия.

Можно ли было разведке не ориентироваться на КГБ и пойти своим путем? В условиях, существовавших в КГБ до августа 1991 года, это было бы расценено как мятеж. Я - не политик, а офицер разведки. Я шел с большинством. Иллюзий по поводу перспективности этого пути не было. Своими тревогами и сомнениями я делился с коллегами в руководстве комитета и лично с Крючковым. На меня стали посматривать косо, как на потенциального "демократа". Это было далеко от истины.

Из записных книжек

"Гипноз свободы оплачивается очень дорого, как и гипноз любого вранья... После СССР нам будут предлагать очень многое. И все будут врать в свою лавочку. Будет много кандидатов: в министры и вожди, в партийные лидеры и военные диктаторы. Будут ставленники банков и ставленники трестов - не наших. Будут ставленники одних иностранцев и ставленники других. И все будут говорить прежде всего о свободах: самая многообещающая и самая ни к чему не обязывающая тема для вранья. Свободу, как нам уже доподлинно известно, организовывали все. И Сталин, и Гитлер, и Муссолини, и даже покойный Пилсудский.

Появятся, конечно, и новые пророки - изобретатели какого-нибудь земного рая - то ли в одной нашей стране, то ли во всей поднебесной. Появятся и новые сумасшедшие вроде Фурье... Появятся и новые моралисты вроде Толстого с его непротивлением или "сколько человеку земли нужно".

В общем - будет всякое. И на всякого "мудреца" найдется довольно простаков - с этим ничего не поделаешь: бараны имеются во всех странах мира - от самых тоталитарных до самых демократических. Их, как известно, не сеют и не жнут.

Постарайтесь не попасть в их число. Это не так просто, как кажется. Вот - наше поколение - оно попало, не будучи, может быть, намного глупее предшествующих поколений. Но дело все в том, что ему слишком много врали" (Солоневич И. Народная монархия. Буэнос-Айрес, 1973, с. 417-418).

Дар пророчества посещает соотечественников, оказавшихся вдали от Родины. Я перечитываю строки, написанные Иваном Солоневичем в 1951 году в далекой Аргентине. Они жгут мою душу и приводят ее в смятение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное