Рука Оберона

— Хорошо. Тогда ты, Корвин, займешься своими делами с Образом, а я — своими. На это мне тоже потребуется какое-то время. А сейчас я должен отдать командирам приказы на время своего отсутствия. Давай договоримся, что ни один из нас не начнет ничего решающего без предварительного согласования со вторым.

— Идет, — сказал я.

Мы прикончили вино.

— Мне тоже в дорогу, и очень скоро, — сказал я. — Так что — удачи.

— И тебе того же.

Бенедикт опять улыбнулся.

— Сейчас дела пошли получше, — сказал он и пожал мне плечо, направляясь к выходу.

Мы с Ганелоном последовали за Бенедиктом наружу.

— Приведите лошадь Бенедикта, — обратился Ганелон к ординарцу, который стоял под ближайшим деревом; затем, повернувшись, протянул Бенедикту руку. — Я тоже хочу пожелать удачи.

Бенедикт кивнул и пожал ему руку.

— Спасибо, Ганелон. Много за что.

Бенедикт вытащил свои Козыри.

— Я успею дать знать Джерарду о нынешнем состоянии дел, — сказал он, — прежде чем прибудет моя лошадь.

Бенедикт перетасовал карты, вытащил одну, всмотрелся.

— Как ты собираешься чинить Образ? — спросил Ганелон.

— Мне придется вновь завладеть Талисманом Закона, — сказал я. — С его помощью я смогу переписать поврежденный участок.

— Это опасно?

— Да.

— А где Талисман?

— На тени Земля, где я оставил его.

— Почему ты его бросил?

— Боялся, что он меня убивает.

Ганелон скорчил почти невозможную гримасу.

— Мне не нравится все это, Корвин. Должен быть иной способ.

— Если б знал способ получше, то непременно воспользовался бы.

— Предположим, вы просто последуете плану Бенедикта и всех перетянете туда. Ты сам сказал, что он мог бы призвать из Тени бесчисленные легионы. Еще ты сказал, что нет никого лучшего для битвы.

— И все же на Образе останется повреждение, и заполнить его придет еще более гнусное нечто. Обязательно. Враг сиюминутный не так важен, как наша собственная внутренняя слабость. Если не исправить Образ Янтаря, то мы уже побеждены, даже если в наших стенах нет ни одного оккупанта.

Ганелон отвернулся.

— Возразить мне нечего. Ты знаешь свою державу, — сказал он. — Но все же я чувствую, что ты можешь совершить смертельную ошибку, рискуя сам в том, что может оказаться необязательным. Может случиться, что сейчас ты нужнее Янтарю.

Я хмыкнул, ибо он повторил слова Виалль, а когда она говорила то же самое, я не захотел принимать это на свой счет.

— Это мой долг, — сказал я Ганелону.

Он не ответил.

В дюжине шагов от нас Бенедикт, очевидно, вызвал Джерарда, поскольку что-то пробормотал, затем сделал паузу и стал слушать. Мы стояли, ожидая, когда Бенедикт завершит беседу, чтобы попрощаться с ним.

— …Да, сейчас он здесь, — услышал я голос Бенедикта. — Нет, очень сильно сомневаюсь в этом. Но…

Бенедикт в ходе разговора несколько раз глянул на меня и покачал головой.

— Нет, не думаю, — сказал он. Затем: — Ну ладно, иди сюда.

Он протянул свою новую руку, и, пожав ее, в бытие вступил Джерард. Джерард повернул голову, увидел меня и тут же потопал в мою сторону.

Он обежал меня взглядом вверх, вниз и даже прошелся поперек моей персоны, как будто что-то высматривал.

— В чем дело? — спросил я.

— Брэнд, — ответил Джерард. — Он исчез из апартаментов. Во всяком случае, в большей части замка его нет. Осталось немного крови. А в комнате все перевернуто — достаточно, чтобы утверждать, что он дрался.

Я скосил взгляд на рубашку и штаны.

— И ты ищешь пятна крови? Как видишь, это те же самые вещи, в которые я был одет и раньше. Они вполне грязны и помяты, но и только.

— Это ничего не доказывает, — сказал Джерард.

— Осмотреть одежду — твоя идея. Не моя. И что же заставляет тебя думать, что я…

— Ты был последним, кто его видел, — сказал он.

— Не считая того, с кем он дрался… если он действительно дрался.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты прекрасно знаешь его характер, его перепады настроения, его повадки. У нас был небольшой спор. После моего ухода он мог сокрушить там все, порезаться, разозлиться и козырнуться оттуда к чертовой матери: просто чтобы развеяться… Погоди! Его ковер! Была ли кровь на таком маленьком забавном коврике перед дверью?

— Не уверен… нет, не думаю. А что?

— Косвенное доказательство, что все устроил сам Брэнд. Он весьма трогательно заботится об этой подстилке. Он так избегал испачкать ее.

— На это я не куплюсь, — сказал Джерард, — и смерть Кэйна по-прежнему выглядит странной… и слуги Бенедикта, которые могли прознать, что тебе требовался порох. Теперь Брэнд…

— Это может быть еще одной попыткой свалить все на меня, — сказал я, — тем более что наши отношения с Бенедиктом резко улучшились.

Джерард повернулся к Бенедикту, который не двигался и стоял поодаль в дюжине шагов, без выражения разглядывая нас и вслушиваясь.

— Он объяснил случившиеся смерти? — спросил его Джерард.

— Не совсем, — ответил Бенедикт, — но большая часть остальной истории выглядит теперь в куда лучшем свете. Настолько лучшем, что я склонен поверить во всю историю целиком.

Джерард покачал головой и вновь вперил взгляд в меня.

— Ничего еще не улажено, — сказал он. — О чем вы спорили с Брэндом?

— Джерард, — сказал я, — это не твое дело, пока мы с Брэндом не решим по-иному.