Рука в перчатке

– Тьфу, пропасть! Где этот треклятый дурак? – Шервуд повернулся и увидел де Руда. – Вы это слышали? Он в кровати. Сладко спит, чего и нам всем желаю. Кроме вас. Вам самое место в тюрьме, как всем скудоумным вроде вас. Пошли, инспектор.

Сильвия уснула. Хотя не надеялась, что сможет заснуть. Накануне ночью она не сомкнула глаз. И вот сейчас, в десять часов вечера воскресенья, сумятица у нее в голове и в душе стала еще сильнее, чем сутки назад. За эти двадцать четыре часа много чего произошло: нашлись перчатки, которые она лично купила Мартину; Стив сделал это нелепое предложение руки и сердца – ей не забыть взгляда его блеклых глаз; узнав о Стиве, Мартин продемонстрировал отстраненную невозмутимость, что было совсем на него непохоже; наконец, Дол вела себя совершенно непостижимым образом. Итак, хотя Сильвия и поднялась к себе, потому что остальные разбрелись по своим комнатам, она страшилась длинных черных часов отчаяния в опутавших ее сетях печали, страха и тревоги. Однако часы эти свелись к длинным черным минутам отчаяния, пока она переодевалась в пижаму, на скорую руку совершала минимальный туалетный ритуал, ложилась в постель и выключала свет. Усталые молодые нервы, которые за двадцать лет ни разу не сталкивались с подобными нагрузками, требовали передышки, и они ее получили. Уже в половине одиннадцатого Сильвия спала как убитая.

У полицейского по фамилии Хёрли, дежурившего в прихожей, давно не было столь тяжелой ночи, неожиданной для человека, которому просто поручили посторожить спящих домочадцев. Сперва заявился де Руд. Впрочем, он как пришел, так и ушел. Затем, уже после одиннадцати, миссис Сторрс с Рантом покинули кабинет и поднялись на второй этаж. А потом поступил звонок из отделения полиции, после чего пришлось совершать марш-бросок в комнату Фольца. Спустя полчаса произошел еще один незначительный инцидент. Хёрли только что вернулся в прихожую с террасы, куда ходил выкурить сигаретку, и неожиданно услышал доносившийся со второго этажа едва уловимый стук. Полицейский прислушался, через секунду стук повторился. После непродолжительной внутренней борьбы, касается его это или нет, Хёрли решил, что все-таки касается, поскольку сержант Квилл специально снабдил его нарисованным карандашом планом дома со схемой размещения гостей, – и снова поднялся по лестнице.

После визита в комнату Фольца Хёрли выключил свет в холле и теперь включил его снова. В коридоре, ведущем направо, не было видно ни единой живой души, и Хёрли завернул за угол в сторону другого холла. Посреди холла стоял какой-то мужчина, и Хёрли узнал в нем того здоровяка по фамилии Чисхолм, который, по словам сержанта, весь день закладывал за воротник. Полицейский осторожно, на цыпочках, но уверенно направился к Чисхолму, чувствуя себя немного не в своей тарелке на ночном дежурстве в таком шикарном доме, но что поделаешь: пьяный есть пьяный.

– Кого ищете? – понизив голос, грубо спросил Хёрли.

Лен Чисхолм прислонился к косяку двери, в которую предположительно стучал, высокомерно поднял брови, да так и остался стоять, не удостоив Хёрли ответом.

– А ну-ка, выкладывайте, чего здесь забыли?

Лен оторвался от косяка и, приблизив губы к самому уху полицейского, прошептал заговорщицким тоном:

– Присядьте, и я вам все расскажу. Давайте оба присядем.

– Вы пьяны в стельку, – буркнул Хёрли. – Что вам нужно от Циммермана посреди ночи?

Лен попытался нахмуриться, но ничего не получилось. Он снова прислонился к косяку и с ходу перешел с шепота на рык:

– От Циммермана? – Его голос был полон презрения. – Я не стал бы говорить с этим шибздиком, даже если бы мне приплатили.

– Тогда зачем вы ломитесь к нему в дверь?

– Я вовсе не ломлюсь к нему в дверь. Я собирался навестить мисс Боннер. А до других мне и дела нет.

– Это комната Циммермана.

– Что?! – Повернувшись, Лен напряженно вгляделся в верхний левый угол филенки, практически уткнувшись в нее носом. Затем потрогал дверь пальцем. – Клянусь Богом, так оно и есть! – Он развернулся на нетвердых ногах. – Не в моих привычках захаживать в комнату к мужчине посреди ночи. Уж можете поверить мне на слово. Пардон, ошибся. – Оттолкнувшись от дверного косяка, Лен проворно протиснулся мимо полицейского и направился дальше по коридору, слегка кренясь, но держась на ногах.

Хёрли последовал за ним, недовольно бормоча себе под нос:

– Слава богу, он хоть может передвигаться! Не хотелось бы тащить на себе этакую тушу.

Но поводов для беспокойства не оказалось. Лен благополучно завернул за угол в основной коридор, прошествовал к двери своей комнаты, открыл ее, вошел внутрь и с громким стуком захлопнул дверь.

Полицейский недовольно скривился, секунду-другую посмотрел на дверь, затем развернулся и спустился обратно в прихожую.