Рука в руке

Виржиль задумался. Жослин наверняка сейчас едет в аэропорт Гароны, разбитый, уставший от происшедшего накануне и чрезмерной дозы алкоголя, выпитого в желании забыться. Мигель будет возить Марию к Руису в Сент-Мари, если она захочет. Единственное, чего не желал Виржиль, — это видеть своего сына здесь, одного или с этой девчонкой. Поехать в Севилью, чтобы сказать ему об этом? Это так далеко… Виржиль вспомнил свои путешествия под палящим солнцем в трепетной неизвестности. В воскресенье у Руиса новая коррида и новая победа. Неужели он уже не увидит этого?

Виржиль уже несколько минут стоял неподвижно, опираясь на ограждение конюшни. Жавьер давно ушел. «Мне никогда не удавалось совладать с Руисом. Это как биться о стену. Он непременно выигрывал…» Руис всегда знал, как себя вести. В детстве он был послушным, любопытным мальчиком, позже стал воспитанным, галантным кавалером. Однако за мягкими жестами и ласковым взором всегда скрывались дикость, дерзость, вызов. И разве не это его больше всего восхищало в младшем сыне? «Все это для того, чтобы однажды повести себя, как настоящий подонок. Его безвкусно обставленный дом, шикарная машина, вызывающая манера держать себя… Желание всегда и везде быть главным, ничего не беря в голову… И он окончательно сошел с ума из-за этой девушки!»

Виржиль пытался переубедить сам себя. Он вспомнил свою молодость: Мария тоже досталась ему непросто. Но Руис превзошел своего отца. Тут Виржиль вспомнил что-то, что заставило его покраснеть во второй раз за эти сутки. Совсем недавно он гордо доказывал Жослину, что его младший сын — смелый и решительный. Теперь ему было стыдно за свои слова… Наверняка Жослин посчитает этот разговор смешным после всего случившегося. Но, скорее всего, его друг захочет все забыть и никогда больше не вспоминать о Васкесах и их вилле. «Мигель, который никогда не смотрит в глаза собеседнику и не имеет своего мнения. Пабло, не умеющий отказывать… Руис, пожелавший стать матадором, но не выдержавший груза своей славы… Ему все равно!» Воспоминания о сыновьях навели Виржиля на мысли о собственном детстве, о котором он мог говорить только с Жослином. Это помогло ему успокоиться. Становилось жарко. Виржиль вынул платок и вытер пот со лба. Неужели этот несносный сентябрь никогда не закончится? Жослин всегда приезжал в гости с чемоданами, полными подарков. Сначала он отправлялся в горы на лучшем скакуне Васкесов, затем вступал в горячие обсуждения быков со своим другом. По вечерам они смотрели на закат солнца и вспоминали истории из своей молодости. Руис разрушил его спокойный мир. Теперь не так-то легко будет простить сына. Вдалеке послышался стук копыт андалузского скакуна, и Виржиль вспомнил, как Руис любил выделывать на нем всевозможные трюки. Но это было раньше. Теперь все будет по-другому…

9

Как бы Руис и Рафаэль ни проводили эти дни, в воскресенье они должны были быть в Севилье. Не думая, что он делает, Жослин занял очередь в кассу в аэропорту Орли. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, как изменилась его жизнь в ту ночь. Он совершенно не злился на Рафаэль, старался даже не вспоминать ее имя. Вся его ненависть была сосредоточена на Руисе, которому он мечтал отомстить за предательство. После этого перехода от восхищения к презрению Жослин постарел лет на десять. Вечер закончился так странно…

Двое старых друзей погрузились в осознание пережитой драмы. Виржиль занимался самоистязанием, обвиняя себя в том, что не смог уберечь своего сына от подлого поступка. Что же касается Жослина, ему претила роль старого обманутого дурака. Они пытались понять, как же избежать взаимной ненависти, которая может ожидать их в будущем. Друзья старались сохранить то, что их связывало с самого детства.

Алкоголь придал этому вечеру роковую окраску. Жослин безудержно пил. Он отдался собственной боли, оставив Виржиля разбираться со своей самостоятельно. Они не смогли помочь друг другу, более того, пришли к выводу, что этот вечер совместного самобичевания в состоянии опьянения ни к чему не приведет.

Жослин купил билет до Севильи на воскресенье. Его успокаивала мысль, что он может всегда сдать его. У него еще была целая неделя на то, чтобы все обдумать. Прежде чем второй раз совершать одну и ту же оплошность, нужно было как следует все взвесить. Он оплатил билет, взял такси и отправился домой. За окном проносились людные парижские улицы. У Жослина возникло ощущение, что он не был здесь несколько месяцев.