Руками не трогать

– Михаил Иванович, дорогой, что случилось? – Берта Абрамовна появилась рядом, как всегда, из ниоткуда, из воздуха. – Гуля, вы можете идти, только завтра ровно в девять быть на работе.

– Чего «в девять»? – серьезно уточнила уборщица.

– В девять утра, конечно.

– Хорошо, – кивнула Гуля и подлила Михаилу Ивановичу кипятка из самовара.

– Придет не раньше одиннадцати, – сказала Берта Абрамовна сама себе, когда Гуля ушла. – Так что с вами приключилось? Давление? Нервы? У нас тут так душно! Вентиляцию надо менять, да и все коммуникации. Особняк старый, сами понимаете. Памятник архитектуры. Мы уже привыкли, а вот новичкам здесь тяжело. А что я могу? Я ведь просто главная хранительница. Директора-то у нас нет. Не выдерживают нагрузки. Вот и вы свалились, причем в буквальном смысле слова. Шучу, шучу. Ну, как ваша работа? Закончили?

– Я тут узнал, не знаю, как и сказать, – начал Михаил Иванович. – Ирина Марковна Горожевская, ваш младший научный сотрудник, занимается порчей музейного имущества. Я должен написать рапорт.

– Кто вам сказал такую ерунду? – улыбнулась Берта Абрамовна.

– Так сама Ирина Марковна и сказала. Там, на втором этаже. Где шкафчик с перламутром и патефон старинный. Она призналась, что портит сознательно, чтобы сохранить, чтобы дети не трогали на экскурсии. И зеркало у вас с порчей. Я как в него посмотрел, так сразу и сознание потерял.

– Михаил Иванович, дорогой, может, «Скорую» вызвать? – Берта Абрамовна смотрела на него озабоченно.

– Не понял. – Полицейский начал приходить в себя после волшебного Гулиного чая и коньяка Снежаны.

– Ирина Марковна позвонила мне утром и отпросилась – у нее сын, Кирюша, заболел. Ее и в музее-то не было. Вы ее просто не могли видеть. Что касается экспонатов, то они все старинные. Мы вызываем мастера, но когда он приедет? Нужно ждать иногда по полгода! Многие экспонаты поступают к нам в плачевном состоянии, и испортить их еще больше – просто невозможно. Даже этот патефон! Девятнадцатый век! Он же не на батарейках работает! Ну а про порчу с зеркалом, это просто смешно слышать. Тем более от представителя власти. Неужели вы верите в эту ерунду? Вы ведь партийный?

– В каком смысле? – Михаил Иванович почувствовал, что на него снова накатывает слабость.

– В партии состоите?

– Нет. – Полицейский решил не уточнять, в какой именно партии он должен состоять.

– Да, я забыла, что партии уже нет. А вы еще так молоды. Я вот и комсомолкой была, и в партию вступала! Ну какая порча! Говоря современным языком, сейчас двадцать первый век! Интернет, айфоны, нанотехнологии! Ну какое зеркало с порчей? Сами посудите! Да вас на смех поднимут!

– Ирины Марковны сегодня на работе не было? – Михаил Иванович почувствовал, как под ребрами опять засосало и заныло.

– Нет, конечно. У сына температура. Она дома, ждет врача.

– А кого же я тогда видел? С кем разговаривал?

– Не знаю, мой дорогой. Но вы же понимаете, что никто из сотрудников ваш отчет не сможет подтвердить?

Михаил Иванович увидел, как Берта Абрамовна изменилась в лице. Она стала похожей… на ведьму. Как будто она его гипнотизировала и предупреждала одновременно.

– Гуля! И Елена Анатольевна! – воскликнул он и попытался встать.

– Елена Анатольевна нашла вас на лестнице. Вы упали в обморок. Видимо, решили спуститься со второго этажа, и вам стало плохо. Она позвала Гулю на помощь. Ирину Марковну никто из сотрудников сегодня не видел. – Берта Абрамовна встала, положила руку ему на плечо и заставила сесть. Рука у нее оказалась тяжелой.

– Да, я понял, – ответил Михаил Иванович.

– Ну и хорошо, – Берта Абрамовна улыбнулась самой широкой из своих улыбок. – Допивайте чай и идите на службу. Простите, проводить вас никак не могу. Дела.

– Да, слушаюсь, – ответил полицейский.

Михаил Иванович допивал чай, когда в буфете появилась Елена Анатольевна.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась она.

– Странно, непривычно, – честно признался он.

– Я вас понимаю – улыбнулась ласково Елена.

– А Ирина Марковна Горожевская была сегодня на работе? – спросил Михаил Иванович.

– Не знаю, я ее не видела, – ответила Елена, и полицейский понял, что эти глаза не могут его обманывать.

– Пройдемте, – сказал вдруг сурово Михаил Иванович, с трудом вставая из-за стола.

– Куда? – испугалась Елена Анатольевна, кинувшись к нему, чтобы подхватить.

– Куда-нибудь. Куда скажете. Я не знаю, куда у вас ходят. В кафе. Гулять. В кино. Мне все равно. – Михаил Иванович явно был смущен и оттого строг.

– А давайте пойдем на концерт? – предложила Елена Анатольевна. – Классическая музыка, прекрасный исполнитель. Завтра в два часа дня. Вам удобно?

– Буду. Адрес диктуйте, – кивнул Михаил Иванович.

Елена Анатольевна продиктовала адрес и сказала, что будет ждать его у входа без четверти два.

– Записал. – Михаил Иванович нарисовал в блокноте «тринадцать сорок пять».