Руки кукловода

На полочке рядом с компьютером стояла неполная коробка чистых дискет. Я взяла одну и переписала на нее файл из корзины. К счастью, пароль у меня при этом не потребовали, и вообще процедура копирования прошла без особых затруднений.

Спрятав дискету в карман, я выключила компьютер и еще раз осмотрела квартиру. Больше ничего интересного на глаза не попалось, да и мне, честно говоря, было не слишком уютно в чужой квартире, постоянно мерещились шаги за дверью и скрип ключа в замочной скважине. Убедившись, что не оставила следов своего пребывания (не считая одной убавившейся дискеты, но я надеялась, что Петр Ильич не станет их пересчитывать), я тихонько открыла дверь и выскользнула на лестничную площадку.

Говорят, новичкам везет. Так и мне явно везло в этот раз. Ни на лестнице, ни возле подъезда я никого не встретила и благополучно добралась до троллейбусной остановки.

Уходя из дому утром, я оставила мамулю и Петра Ильича спящими, потому что спешила посетить его квартиру пораньше. Теперь дома никого не было. Очень удачно: они собрались и ушли, и снова я избежала трудного разговора. Мамуля-то хотела со мной побеседовать обо всем, она читала газеты, но Петр Ильич явно к этому не стремился. Что ж, в этом вопросе наши желания совпадали, я просто не представляла, что ему сказать. Притворяться дурочкой не имело смысла: никто не поверит, что журналистка, заварившая такую кашу, полная идиотка. Дать понять Петру Ильичу, что я его подозреваю в неблаговидных поступках, было бы преждевременно. Стало быть, все к лучшему… Пускай мамуля еще немножко побудет в неведении, а уж потом я раскрою ей глаза на милого дружка!

А пока еще есть время, нужно срочно ехать на Новоапраксинский химический комбинат и выяснить, отчего же он так интересует нашего Петра Ильича, что даже на компьютерных «обоях» он вывел фотографию комбината! Как говорится, «скажи мне, что у тебя на «обоях», и я скажу тебе, кто ты…»

Вчера я успела повесить «жирафовое» пальтецо на место и сапоги почистила и тоже вернула незаметно.

Комбинат находится за городом, а какие в нашей провинции дороги, известно каждому. Небось увязнешь по колено в грязи…

Я надела свои собственные высокие ботинки на толстой подошве, джинсы и черную кожаную куртку. Да, с переменой имиджа дела идут туго, но я знала совершенно точно, что женщины, подобные моей мамуле, никогда в жизни не поедут на Новоапраксинский химический комбинат, а стало быть, и в гардеробе у пихнет ничего подходящего на такой случай. Я все же порылась у мамули в шкафу и выудила широкий яркий шарф, который мамуля собственноручно связала позапрошлой зимой, повинуясь творческому порыву.

Теперь осталось только сложить в объемистую сумку походный набор журналиста: диктофон, удостоверение, две ручки, бумагу для записей. Как там поется в песне? «С «лейкой» и с блокнотом, а то и с пулеметом…»

Будем надеяться, что пулемет в Новоапраксино мне не понадобится.

– Один билет до Новоапраксино, – сказала я кассирше.

Она протянула мне бумажный квадратик, отсчитала сдачу. Взглянув на билет, я убедилась, что за исключением даты, он как две капли воды похож на тот, что выпал из-за подкладки у Петра Ильича. Тот же вокзал, та же зона…

Электрички в нужном мне направлении ходили часто. Только поезд отошел от платформы, по вагонам потянулись вереницы разносчиков, предлагавшие пассажирам резиновые перчатки и будильники, плащи-дождевики и инсектициды, газеты и мороженое.

Пассажиры пытались дремать или читать детективы в ярких обложках, но каждые полминуты у них над ухом раздавался оглушительный голос очередного коробейника: «Разрешите привлечь ваше внимание! Я предлагаю вам приобрести вещь, совершенно необходимую в любом хозяйстве…»

Периодически в поток разносчиков вклинивались нищие со своим классическим припевом: «Мы люди не ме-естные…»

От всех этих криков у меня началась головная боль. К счастью, ехать пришлось не очень долго, голос из динамика объявил мою станцию, и я направилась в тамбур.

Новоапраксино произвело на меня угнетающее впечатление. Если поселки, которые поезд проезжал раньше, выглядели достаточно оживленными, участки – ухоженными, хоть и осень, дома производили впечатление жилых, и даже уродливые бетонные коробки новорусских особняков, при всем их безобразии, дышали жизнью, то здесь на всем лежал отпечаток запустения и распада.

Два пристанционных магазина щеголяли заколоченными окнами и дверьми, прямо посреди вокзальной площади явно не первый год ржавел брошенный за ненадобностью экскаватор. Окружавшие площадь деревянные дома по большей части явно были нежилыми, их давно не красили и не ремонтировали.

Я хотела было спросить у кого-нибудь из местных жителей, как добраться до химического комбината, но эта надобность сразу же отпала: оглядевшись, я увидела неподалеку от станции унылое промышленное здание с торчащими на заднем плане красно-белыми дымовыми трубами – то самое, которое Петр Ильич разместил на экране своего монитора.