Руки кукловода

Я сделала резкий шаг в сторону и с размаху вляпалась в собачье дерьмо. Естественно, где ему и быть‑то, как не в кустах! Дико разозлившись, я кое‑как вытерла сапог о зеленую, несмотря на октябрь, траву и выбралась на пешеходную дорожку. Следовало срочно поразмыслить. Я огляделась и увидела напротив дома большой продуктовый магазин, а рядом – аптеку.

«Аптека «Фиалка»», – было написано зеленым по белому, и ниже, чуть мельче: – «Фитозал».

Что ж, аптека – так аптека.

От души надеясь, что окна пятнадцатой квартиры выходят во двор, а не на улицу, а если на улицу, то Петр Ильич в них не выгладывает, а если выглядывает, то меня не узнает, я перешла улицу и вошла в аптеку. «Фитозал» оказался уютным помещением, где горели неяркие лампы и пахло травами.

– Какой чай будете пить? – приветливо спросила девушка за стойкой.

– Что‑нибудь не слишком экзотическое, – попросила я, – витаминно‑успокаивающее.

– Шиповник, ромашка и боярышник!

Я выбрала столик у окна, из которого был виден подъезд Петра Ильича. Чай был вполне приемлемым, во всяком случае, я успокоилась и начала думать. Первое, предположение насчет жены следовало отбросить. Как ни мал мой жизненный опыт в отношении мужчин, но, наблюдая за Петром Ильичей, я все же склонялась к мысли, что Ираида права: он неженат.

Слишком уж у него свободный и независимый вид. Далее: те две тетки‑общественницы. Если бы дома сидела жена, то они давно бы уж позвонили к ней и получили свои пятнадцать рублей. Нет же, они специально ждали, когда он появится, и неподдельно обрадовались встрече. Это значит, что Петр Ильич обитает в этой квартире довольно давно, но часто уезжает.

Начнем сначала: Петр Ильич имеет отдельную квартиру в нашем городе (возможно, он ее снимает, но это в данный момент не важно), но почему‑то предпочел поселиться у нас с мамулей. Я терялась в догадках, зачем он это сделал.

Хочет быть поближе к мамуле? Но еще ни одну женщину не отпугнуло наличие у любимого человека отдельной квартиры. К тому же там и я мешаю, и Леопольдовна ворчит…

Все нормальные логические предположения я исчерпала. Осталось только одно: этот неизвестный Петр Ильич задумал что‑то плохое. И для осуществления своих преступных замыслов ему нужно было поселиться в нашей квартире. Кто ему нужен в первую очередь – мамуля? Или, может быть, я?.. Во всяком случае, именно с его появлением в нашем доме начали со мной происходить всякие странные и неприятные вещи…

Ну хорошо, я Петра Ильича выследила и даже по счастливой случайности узнала номер квартиры, в которой он живет.

Как бы теперь попасть в эту квартиру в отсутствие хозяина…

Я осознала эту мысль и вздрогнула. Вот‑вот, раз он поступает нечестно и пробрался к нам в квартиру обманом, то я должна, просто обязана отплатить ему тем же. Я должна проникнуть в эту его квартиру и попытаться что‑то узнать о мамулином постояльце. Но как это сделать? Выкрасть ключи, подумала я и поежилась: нарушаю закон, вступаю на криминальную дорожку. Но что‑то мне подсказывало, что Петр Ильич даже если и обнаружит пропажу ключей, в милицию с заявлением не пойдет.

Пока я так колебалась, из подъезда показался Петр Ильич собственной персоной. Он выглядел очень озабоченным, в руке у него был «дипломат». Целеустремленно шагая, он вышел на улицу и остановился на перекрестке, подняв руку. Через минуту притормозила вишневая «девятка», и Петр Ильич отбыл на ней на деловую встречу. Я была уверена, что встреча деловая, уж очень озабоченный у него был вид, да еще портфель…

Преследовать его не имело смысла – я бы не успела поймать машину. Поэтому я расплатилась, потом села в маршрутку и поехала навестить Мишку в больнице.

К моей великой радости Мишку перевели из реанимации в палату. Без проводов он выглядел вполне прилично, только голова забинтована.

– Легкое сотрясение мозга, сломаны три ребра и нога, а внутренние органы не повреждены! – с гордостью отрапортовал Мишка.

– Нашел, чем гордиться! – фыркнула я. – Ты лучше скажи, как тебя угораздило?

– Тормоза отказали, – вздохнул он, – вот какое дело.

– Мишка, это ведь все неспроста!

– Да знаю я. – Мишка поманил меня ближе и оглянулся на пожилого дядечку в синем тренировочном костюме, который, положив ногу в гипсе поверх одеяла, делал вид, что читает газету.

Я присела на кровать, наклонилась и подставила ухо к Мишкиным губам.

– Не хочу про это при посторонних говорить, а этот все время подслушивает… любопытно ему, видишь…

– А я вчера в милиции была, – зашептала я, – там следствие идет, и про твои тормоза они тоже поинтересуется.

Дядечка с соседней кровати встал и вышел, опираясь на костыль, наверное, подумал, что у нас с Мишкой амурный интерес, раз так шепчемся.

И я рассказала Мишке все, что случилось после его аварии, даже про то, как мы разодрались вчера с Гюрзой.

– Слушай, – Мишка выглядел заинтригованным, – а ведь она сегодня с утра ко мне приходила!

– Зачем? – вытаращилась я.

– Как это – «зачем»? – возмутился Мишка. – Навестить тяжело больного сотрудника, вот зачем!

– Наша Гюрза? – Я не могла поверить.