Руки моей не отпускай

– Почему «как», – ответил он, вмиг охрипнув. – Мы и есть в раю. Это же Байкал – красота и мистика.

Так в банных халатах и белых одноразовых тапочках они и прошествовали за Вероникой Михайловной через весь отель в свой номер люкс.

– Ужин-то принести? – показав им номер и передав ключи, спросила заботливо администратор.

– Попозже, – пояснил Ярославцев. – Поспим немного, совсем разморило от вашей прекрасной бани, потом и поедим, к тому моменту, может, и вещи наши принесут.

– Обязательно, – пообещала Вероника Михайловна.

И, пожелав приятного сна, попрощалась и вышла.

Василий, закрыв за ней дверь, вернулся в номер, где у панорамного окна застыла, вглядываясь в темноту, Ася.

Она медленно повернулась, услышав, как он вошел, и посмотрела на него. А он быстро преодолел те несколько разделявших их шагов и подошел совсем близко к ней, не сводя взгляда с ее лица.

Она выдохнула и шагнула вперед…

И это было самым естественным, что только могло быть в ее жизни – шагнуть к нему и оказаться в его объятиях… и прижаться, почувствовать жар его кожи, вдохнуть его запах, ощутить всю его силу и желание, а себя – в нем, для него, с ним вместе…

Она подняла голову, посмотрела на него, а он наклонился к ней, и наконец-то – ну, наконец-то! – они поцеловались!

Это был поцелуй, перевернувший их жизни, поцелуй, утверждающий все то, что они давно уже чувствовали, знали, понимали, – поцелуй их единения.

Их не накрыло сжигающей страстью, они не рвались вперед, разгоряченные нетерпеливым требованием желания, – они словно плыли, попав в одну реку, в одно течение запредельной чувственности, когда каждое движение, каждый вздох, взгляд, поворот наполнены невероятным смыслом и нюансами…

Они плавились в медлительности и проникновенности этого затянувшегося первого поцелуя, а прервав его, смотрели в глаза друг друга, осторожно дотрагивались, гладили, коротко целовали, словно пробовали кончиками пальцев, губами, изучали и узнавали друг друга.

Кожа их сделалась невероятно чувствительной, и от каждого, даже самого мимолетного, касания по телам несся стремительным огнем поток, в котором растворилась ненужная одежда, и они прижались нагими телами друг к другу и задохнулись от потрясших их ощущений.

Три шага, как в вальсе – три шага, не размыкая объятий, глаза в глаза, и они оказались на кровати и провалились во второй свой поцелуй, не прерывая который и соединил их тела, войдя в Асю, Ярославцев…

Перемешались сдерживаемая до сих пор страсть, и запредельная нежность, и нечто необъяснимое, переворачивающее души, устремившееся ввысь; их чувства и физические ощущения переплелись в один мощный поток, подхвативший их…

И они неслись в нем, ведомые извечным, от начала времен, ритмом, что задавал Василий, входя в нее, поднимая их обоих туда, вверх, куда устремились за душами их улетающие тела…

…так и лежали, соединенные, не в состоянии двигаться…

– Мы можем это повторить? – прохрипела незнакомым, изменившимся голосом Ася в изгиб шеи Василия, лежавшего на ней бесформенным кулем, и уточнила: – Прямо сейчас?

– Это было… – прохрипел он в ответ тоже не совсем своим голосом, – слишком… сильно. У меня голова… улетела, а тело растворилось. – Он приподнял голову, посмотрел веселым взглядом на ее какое-то растерянное, потрясенное выражение лица и попытался прояснить: – Мне надо перевести дух, я ведь уже только наполовину молодой мальчик, и мне требуется немного времени для восстановления.

– Прямо сейчас, – потребовала Ася, не приходя в сознание.

– Ладно, ладно, – посмеиваясь, согласился шутливо Ярославцев и предложил альтернативу: – Тогда надо начать с поцелуя. Поцелуи – беспроигрышный вариант, выручают практически в любой ситуации. Пожалуй, начнем с них, а там как пойдет.

– Давай с поцелуев, – очень серьезно согласилась Ася.

Началось бесподобно… а пошло так и вовсе великолепно, почти сразу же затянув обоих в страсть, сносившую разум напрочь, полыхнувшую, затопившую огнем, и они заспешили, рвались навстречу друг другу, стонали и двигались в унисон и совершенно потерялись, растворились друг в друге, достигнув вершины…

И снова, как и в первый раз, не размыкая объятий, лежали, пытаясь выровнять дыхание, а потом плавно и незаметно спикировали в дрему, а из нее провалились в сон.

Василий проснулся посреди ночи… Он повернул голову и посмотрел на девушку, спавшую у него на плече. Во сне, не помня как, он перевернулся на спину, увлекая за собой Асю, прижав ее к своему боку. Слава богу, что перевернулся, мог бы и придавить.

Как он вообще отрубился-то? Вот уж точно постарел, раз вот так заснул, как в омут рухнул, достигнув оргазма. Да уж.

Потрясение, конечно, было нереальное, Василий до сих пор помнил телом этот невероятный, фантастический акт и его завершение, когда он чувствовал не только себя и свои реакции, но каким-то мистическим образом принимал и чувствовал Асю, словно ее ощущения передавались, транслировались ему.

Он осторожно поцеловал ее спящую в лоб и начал потихоньку высвобождать свою руку.

– Я тоже туда хочу, – пробормотала она сонным голосом.

– Тогда иди первая, – шепотом предложил Василий.