Руки мои, не опуститесь…

– А еще, – добавил он как можно равнодушнее, – я буду задавать вам темы для самостоятельного обучения. Только проверять вас, выучили вы или нет, я не обязан. Буду спрашивать, когда придется и где придется. Так что, чтобы не позорить себя, я все-таки советую учить. А то получается, что на меня обижаются, что я «опускаю» ординаторов в присутствии других врачей, но я же не виноват, что вы не знаете то, что я задаю вам.

Ему явно нравилось красоваться перед Екатериной. А она, на удивление самой себе, была согласна с каждым его словом. Ведь он во всем прав. Они сюда пришли за специальностью, и придет время, когда каждая окажется наедине с пациентом. Кому будет легче? Той, кто знает? Или той, кого «проносило» по «счастливой случайности»?

Вместе с Али они сделали обход палаты, познакомились с пациентами, откорректировали назначения на обследование и лечение. Екатерина во всем этом процессе принимала активное участие. Потом взяла истории болезни и без согласования с Али пошла в ординаторскую заполнять их. После этого сама договорилась с другими отделениями о консультациях и проведении быстрого обследования для пациентов 10 палаты, кого записала на массаж, а кого на физиопроцедуры, причем без очереди, по «личной» договоренности. Ливанец пришел в восторг, когда увидел, что вся работа сделана на несколько дней вперед. Пациенты ликовали. Получив расписание процедур, они неустанно при встрече в коридоре благодарили Али и желали ему всех благ. На радостях он задал своей новой ученице две сложные темы, как и говорил, для самостоятельного обучения. Пройдя через библиотеку, Екатерина взяла нужную дополнительную литературу по кардиологии, где имеются все ответы на самые каверзные вопросы – «на всякий случай».

Каждый день приносил радость. Она уже свободно ориентировалась не только в кардиологическом отделении, но и во всей больнице. Подружилась со всеми девушками – ординаторами, более всех с Анжелой, которая, в отличие от других сокурсниц, тоже имела мужа и ребенка. У них всегда находилось огромное количество тем для разговоров. Анжела отлично разбиралась во всевозможных косметических новинках и была для Катьки воплощением женственности. Не умеющая придавать значение своей внешности («спасибо природе, и так всего достаточно», – думала она и продолжала не пользоваться тушью и различными штучками для своего приукрашивания, а также сторониться модных магазинов), она с интересом прислушивалась к Анжеле. А ученицей всегда была благодарной. Уже через некоторое время общения с новой подружкой, Екатерина подстриглась, осветлила волосы, чуть подкрасила ресницы и пришла в отделение в новых модных вещах, произведя фурор не только на мужскую, но и на женскую часть кардиоотделения. Все ей делали комплименты, а она смущалась.

Екатерина давно не ощущала в себе такого прилива сил, получая знания и кропотливо, до мелочей разбирая все темы, касающиеся кардиологии, она настолько погрузилась в учебный и рабочий процесс, что чувствовала себя не просто рыбой в воде (многое надо было еще вспомнить и узнать). Она была ненасытной рыбой, которую манит глубже и глубже в те воды, о которых знает только, может быть, Виктор Петрович. Она желала знать все и разбираться во всех патологиях наравне с маститыми авторитетами. Заданные Али темы были изучены досконально.

***

Ливанец тешил себя тем, что во время обсуждения лечения тяжелых пациентов он как бы непроизвольно задавал вопрос конкретному ординатору. Вся ординаторская притихала, и все находившиеся в ней ждали ответа и смотрели в сторону заикающегося отвечающего. Али в это время чувствовал себя на коне, и унижение проходило до тех пор, пока не выдерживали нервы молодой врачихи. Довольный собой, он вдогонку выкрикивал ей: «Вы эту тему должны были изучить еще недели две назад!» и взглядом искал одобрение со стороны Игошина. Видно было, что Виктор Петрович не особо радовался поражениям своих учеников, но по каким-то причинам он не останавливал самодовольного ливанца. Екатерина относилась к этому процессу двояко: с одной стороны – теперь эту тему опозоренный врач будет знать назубок, с другой: она не терпела хамства и унижений, но на какую сторону встать, решить так и не могла.