Руки мои, не опуститесь…

– Нам очень интересно было посидеть с вами и принять участие в разговоре, – выдавила она из себя. – Новое оборудование – это здорово. Мы всегда должны стремиться к перспективам в своей работе, – улыбнулась она, не зная, что еще сказать.

– Сколько вам лет, Екатерина Владимировна? – вдруг, спросил Игошин.

– 32 года, – не моргнув, пожала плечами она.

Игошин откинулся на спинку стула и с изумлением осматривал ее.

– Этого не может быть! Я всегда четко определяю возраст, – закричал Али. – Скажи, что ты пошутила.

– Мне нечего скрывать. У меня все в жизни получилось поздно. Поздно поступила в институт, поздно закончила, поздно вышла замуж, родила ребенка и т.д., – она уже смеялась, глядя на обескураженные лица присутствующих.

Игошин смотрел на нее с восхищением:

– Я всегда чувствовал, что здесь что-то не так. Молоденькая, а рассуждает, как зрелый, ну, очень зрелый человек, – развел руками руководитель.

– Спасибо вам, Виктор Петрович, на добром слове, – продолжала улыбаться Катька.

– Но почему? Почему вы так поздно опомнились? Не разобрались сразу, в чем ваше призвание, или еще что-то? – спросил один из кафедральных врачей.

– Еще что-то, – ответила Катя.

Она коротко рассказала все свои жизненные этапы: медучилище, работа фельдшером в Графской больнице, армия (рассказ про которую всех поверг в шок), подготовительное отделение… и плавно подвела историю к своим 32 годам. Игошин ни разу не перебил, он с прищуром рассматривал ее во время рассказа и грыз ноготь большого пальца ладони. Обсуждали потом долго, чего можно было бы избежать, но пришли к выводу, что уже ничего исправить невозможно. И нужно ли? На улице уже был вечер.

– Ну что, пора коллеги, и честь знать, – поднялся первым Виктор Петрович. – Посидели мы на славу. Спасибо вам, девушки, за компанию. Спасибо вам, Екатерина Владимировна! – Он пристально смотрел на нее, пожимая на прощание ладонь.

Прощались, как будто расставались надолго, никто не хотел расходиться. Вышли гурьбой на улицу, еще все вместе стояли и, хохоча, рассказывали смешные истории.

VI

Катька не торопилась на маршрутку. Она знала, что дома ее никто не ждет. Муж на работе допоздна. Сына можно забирать из детсада в семь. Вечером при саде Сева посещал танцкласс, преподаватель была от него в восторге. Екатерина, прежде чем оставлять сына танцевать, посетила это занятие. Группа примерно из пятнадцати малышей одного возраста строго выполняла все указания педагога.

Мальчики и девочки, разбитые по парам, ровненько двигаясь, кружась и выделывая ножками и ручками замысловатые выкрутасы, вызывали в сердце столько умиления, что, глядя на них, Катька проплакала все занятие. «Как же все повторяется в жизни. Вот и мой малыш уже посещает танцевальный кружок, как и я в детстве», – думала она, стараясь скрыть слезы. «У меня тоже начались первые занятия в детском саду. Сколько мне было?.. Шесть… Да. Точно шесть», – вспоминала она. – «Пойдет в первый класс, и сразу отведу его и в музыкальную школу, как сама мечтала в детстве. Пусть у него будет то, чего не досталось мне когда-то, а дальше сам решит, нужно ему это будет, или нет. Хотя музыкальное образование никому не помешает. А еще хорошо было бы знать один из языков, лучше английский, тоже пригодится в жизни. Ох, не повезло тебе, мой золотой!» – усмехаясь своим мечтам, сквозь слезы размышляла Катя. В ней как в матери сочетались две противоречивые черты: порой безмерная строгость и безграничная любовь. За прошедшие три года этот ребенок, требующий постоянного внимания и днем, и ночью, забрал столько сил и так пошатнул нервную систему, что она готова была его занять чем угодно, только чтобы ему было интересно, и чтоб на уси-пуси был перерыв хотя бы на ночь.

Мальчику исполнилось всего три года, и из неусыпного крикуна он вдруг, как по взмаху волшебной палочки, превратился в послушного спокойного ребенка. Екатерина запомнила каждый день этой перемены. В течение всего одного месяца – апреля 1997 года, во время их отдыха в санатории матери и дитя в Сочи (каким-то чудом через Сашиных друзей эта путевка досталась им).

Сева стал спать не только ночью, но и днем, часа по три, ел без уговоров, начал говорить сразу предложениями и даже петь свою, на тот момент единственную песню про корову и молоко. Это был не просто перелом в жизни Катьки-матери, это был толчок вперед. Теперь она могла свободно отдавать себя любимому делу.

VII

Екатерина спешила на обход в свою десятую палату. Понедельник, за выходные поступили три человека. Али куда-то пропал. Она бестолку прождала его целый час. В то время сотовой связи не было. Что с человеком случилось или не случилось, можно было узнать не сразу, а как Бог даст. Ждать уже не позволяло время. С извинениями она влетела в палату, всех поприветствовала и сначала задала общий вопрос:

– Как настроение в палате? За выходные никто не испортил?

В ответ она увидела улыбки и услышала доброжелательные отзывы о проведении выходных дней.

«Ну, слава Богу!» – пронеслось в мыслях.