Руки Орлака

Я покинул трактир последним. Мужчина в венгерке поднялся в свою комнату, а матрос и поляк продолжили свой путь.

* * *

На следующее утро, в начале восьмого, меня разбудил Пьер, сообщивший, что неподалеку от «Синего дома» совершено преступление. На рассвете постояльца четы Лушо нашли с простреленной головой рядом с его машиной.

Тут же запрыгнув в авто – утро выдалось морозным, – мы отправились к «Синему дому».

Вокруг убитого и его кабриолета уже собралась толпа: крестьяне, водители, жандармы, магистраты, работники полиции. Был там, вместе со своим секретарем Гайяром, и знаменитый комиссар Жером. Он опрашивал супругов Лушо. Жена, заметив меня, воскликнула:

– Да вот же! Этот мсье скажет вам то же самое, что и я, – он был вчера у нас. Этот наш постоялец чувствовал себя неважно, выглядел больным, уставшим, изнуренным. Он сказал, что ночью сходит за снотворным, если оно вдруг ему понадобится. Ну и вот, он, видать, пошел, а там или застрелился, или его застрелили. У нас было еще двое клиентов – мсье вам подтвердит, – которые видели его пухлый бумажник.

У Жерома, с которым я прежде не встречался, было волевое лицо, светлые глаза и бородка с проседью. Он внимательно рассматривал растянувшийся на заиндевелой траве труп: убитый был одет самым пристойным образом – венгерка застегнута на все пуговицы, ботинки плотно зашнурованы. В правой руке у него был зажат револьвер.

– И вы ничего не слышали? – спросил Жером. – Ни выстрела, ни другого шума чуть ранее?

– Да здесь всю ночь грузовики ездят, – заметил Лушо с сокрушенным видом. – И потом, мы, наверное, уже спали, когда этот мсье спустился, чтобы выйти.

– Шеф, – сказал молодой Гайяр, – венгерка убитого застегнута наоборот: левая пола́ под правой. Он что, левша был? Однако же револьвер у него – в правой руке.

– Ха-ха! – пробормотал Жером с почти неуловимой улыбкой. – Вот и до мсье Гайяра дошло! А что мсье Гайяр думает об узлах на шнурках?

– Право же… – пролепетал секретарь, приходя в замешательство.

– Да вы взгляните на них, на эти узлы, как следует. Это же два разных узла! Стало быть, их завязывала не одна и та же рука – по собственному опыту знаю, что человек всегда завязывает на обоих ботинках один и тот же узел. Выходит, этого мертвеца обували двое.

– Должно быть, матрос и поляк, что были вчера у нас, – сказала мадам Лушо. – Они знают уйму разных узлов.

– Что же касается застегнутой наоборот венгерки, – продолжал Жером, – то так ее застегнуть могла только женщина – они все так застегивают одежду. Этого человека одели специально для того, чтобы заставить нас думать, что он пришел сюда сам. Выходит, супруги Лушо убили и обокрали его еще в гостинице, а затем перенесли сюда.

То, что последовало за этим занятным рассуждением, лишь доказало его точность, но едва ли это заслуживает подробного рассказа.

1939