Руки, полные бури

Луиза почти физически ощущала сожаление Анубиса и его вину, которую он прятал за небрежным тоном.

– Исида и Осирис смогли помочь, но один глаз не будет прежним. Я даже не знаю, что именно и как Гор им видит. Не спрашивал.

Боялся ответа. Луиза легко представляла, как злился бог, лишившись глаза. И как сам Анубис после старательно его отталкивал, боясь, что снова не сможет сдержаться.

– Так что у моих страхов куда больше оснований, чем кажется, – улыбнулся Анубис. – Ты ведь знаешь мои сны.

Он смотрел в упор, и Луиза не видела причин отнекиваться.

– Я изменила их однажды. Чтобы тебе снилось что-то хорошее.

– Видела, как я лишаю брата глаза? Или, может, как сжигаю город? Сет думает, я забыл, но это не так.

– Я видела, как ты боишься навредить близким, – мягко ответила Луиза.

– Знаешь, в этом мало приятного. Ощущение такое, будто божественная сущность крошится и распадается, а ты превращаешься в существо, которое ведут простейшие инстинкты. Жестокость. Вырвать сердце у врага, например. Но кто знает, вдруг в следующий раз на его месте будешь ты? Или Амон? А я даже не пойму разницы.

– Если хочешь напугать меня, то забываешь, что я тоже богиня смерти.

Анубис хмыкнул и замолчал, как будто понял, что и так наговорил лишнего.

– А хочешь посмотреть?

– Что?

– Дуат. Одним глазком.

Луиза дерзко вздёрнула голову и кивнула. Она богиня блаженной смерти! И ей куда сподручнее прогулки по миру мёртвых, нежели обсуждения с подругой очередного смертного возлюбленного.

Анубис поднялся с места, и Луиза вслед за ним. Он протянул руку и сжал её ладонь, а потом шагнул, и они оказались в Дуате.

Луиза слышала, что Анубису не нужны врата и он может перемещаться в Дуат прямо так. Но увидеть воочию всё равно оказалось неожиданно.

Как и сам мир мёртвых.

Луиза напряглась, ожидая почему-то разгорячённой пустыни, колких песчинок, крошащегося под пальцами известняка… чего-то ужасного. Палящего.

Но её окутали мягкие влажные сумерки, прошлись по обнажённой коже рук, скользнули в лёгкие сладковатым ароматом ночных цветов и растопленного, но не жжёного сахара. С удивлением Луиза огляделась и поняла, что вокруг действительно ночь и вовсе не пустыня. Наоборот, больше всего это напоминало оазис: густая зелёная растительность, полуразрушенные древние камни и маленький водоём, в который с едва слышным плеском скользила вода из руин.

– Это и есть Дуат?

Анубис не отпускал её руки и молча указал куда-то над пальмами. Звёзды в небе отсутствовали, и оно само казалось каким-то низким, цепляющимся за шпили города.

Там высился именно он. Изящные башни и здания с округлыми крышами, соединённые многочисленными мостиками. Светлого, песочного цвета, они выделялись на фоне полночно-синего неба, переливались рыжевато-коричневым светом и звучали далёкими колокольчиками, которые шевелит ветер. Луизе казалось, до неё доносится монотонное пение, но это могло быть и обманом слуха.

– Как красиво!

– В Дуате мало городов мёртвых. Это один из них.

– Дуат маленький?

– Очень большой! Он про дороги. Про пути. Некоторые обычные, тут много байкеров и тех, кто постоянно едет вперёд на раздолбанных машинках. Или верхом.

Луизе сразу представились длинные американские шоссе, прорезающие прерии. Наверняка и здесь что-то подобное.

– А еще Дуат про те пути, которые проходишь не физически. Это сложно объяснить. Но даже мертвецы, что живут в городах, постоянно ищут себя. Проходят Путь Шута из Таро, ищут себя настоящих, потому что не успели при жизни. Чего на самом деле хотят, к чему стремятся. В чём их истинная сущность.

Луиза ощущала ровный голос Анубиса и его силу, сейчас сливающуюся с самим Дуатом. В ней не сквозили мертвецы, один сладковатый ром, смешанный с горчинкой бархатцев. Густая, но не вязкая. Луиза ощущала в сущности Анубиса сладость, может, потому что её собственная сила такой и была, ваниль и колокольчики, блаженная улыбка смерти на лице тех, кто умирает счастливым во сне.

А потом, возможно, отправляется сюда. Или в Подземный мир Гадеса. Или в любое другое загробное царство.

– Потерянные души, – сказал Анубис необычайно мягко.

– С ними можно побеседовать?

– Мне… сложно с ними говорить. Я вижу сразу всю их жизнь до момента попадания сюда. Все жизни, если их было несколько. Слышал их всегда, а вот говорить почти не мог, они для меня слишком… продолжительны, не связаны с одним местовременем.

– Это печально.

– Лучше так. Отец говорил, что примерно так он ощущает людей, вот уж где мало весёлого. Он поэтому почти и не бывал в мире живых. А в последнее время похожим образом и богов воспринимал.

Для Луизы это казалось странным. В Подземном мире она легко общалась с душами, почти как с живыми людьми. И знала, что Гадес видит их так же. А тут… она сомневалась, что смогла бы спокойно стоять перед мертвецом, видя или зная всё его прошлое до момента рождения. Или даже не одного.

– Дуат работает не совсем так, как Подземный мир. Тут почти нет организационной работы, ушебти неплохо со всем справляются. Мне необязательно часто тут бывать, мне достаточно… ну, просто быть. Пропускать.