Руки, полные пепла

Мать не любила такие картинки. Ей не нравились готические романы Софи, и уж точно она была против музыки, которую предпочитала дочь. Но Софи просто научилась… лавировать. Показывать матери только то, что та хотела видеть.

И продолжать в глубине души тосковать о чем-то невыразимом, чему даже не могла подобрать определения. Ощущение на грани узнавания.

Глупости, как говорила мать. Все это просто глупости подросткового возраста.

Но сейчас, теребя салфетку с силуэтом музыканта, Софи вдруг поняла, что этим вечером ощущала себя уютно. Цельной и законченной. Может, именно поэтому она согласилась на встречу с Гадесом – абсолютно незнакомым ей человеком. Софи ведь никогда раньше так не поступала. А может, работало его мрачноватое обаяние, с помощью которого – Софи это с горечью признавала – музыкант наверняка соблазнял восторженных девиц. И все же Софи не жалела о вечере.

Гадес появился неожиданно, одним плавным движением усаживаясь напротив Софи, как будто тьма перетекла из угла за стол. Чуть нахмуренные брови – что-то его беспокоило – и глаза, казавшиеся в полумраке черными. Но Софи он только сказал:

– Извини, что заставил ждать.

Она неопределенно пожала плечами.

Сейчас Гадес больше чем когда-либо напоминал хищника. Собранного, стремительного и опасного. Не того, который нервно выпускает когти, а того, который застыл, подергивая кончиком хвоста, выжидая удобный момент, чтобы сделать всего одно движение и впиться жертве в горло.

Софи даже не представляла, кто может держать это кафе и что он такого сказал Гадесу. Но тот явно не собирался ей ничего рассказывать, а когда принесли чай и кофе, только приподнял одну бровь:

– Ты не взяла пирожное?

– Не хотела, – Софи опустила голову и не стала признаваться, что постеснялась.

– Тебе стоит поесть. Но если не хочешь, я не настаиваю.

– Я люблю сладкое.

Гадес кивнул, как будто и так это знал. Как будто потому и удивился. Но в следующий момент уже спросил, как Софи кафе, и вновь завязалась непринужденная беседа. Словно когтистая тьма, готовая к обороне и нападению, исчезла, убралась на дно его черных глаз.

Они появились, когда Софи допивала вторую чашку ежевичного чая, а кофе Гадеса почти закончился. Остановились около их столика, со стороны прохода, мужчина и женщина, оба высокие, темноволосые, в пальто. Шею незнакомки украшал большой уютный шарф, женщина казалась спокойнее своего спутника.

Возможно, мужчина выглядел угрожающим, потому что его первыми словами, обращенными к Гадесу, были:

– Бессмертный ублюдок.

– И я рад тебя видеть, – спокойно ответил Гадес. – Рад, что кое-что никогда не меняется. Например, твоя вежливость.

– Ты мог сообщить мне о том, что происходит.

– Ты не оставил номер телефона, когда сменил его в последний раз.

Незнакомец явно хотел сказать что-то еще, судя по его выражению лица, такое же резкое, но женщина мягко коснулась его руки, успокаивая. И огонь того сразу поутих до тлеющих углей.

– Нам надо поговорить.

Как ни странно, Гадес не стал возражать и кивнул. А потом поднялся, таким же плавным, неуловимым движением – как двигаются тени, когда замечаешь их краем глаза. Незнакомец уставился на Софи, и она даже в полумраке увидела, что его кожа смуглого, почти необыкновенного золотистого оттенка, а во всем лице есть что-то яростное и… нездешнее.

– А кто твоя очаровательная спутница? Похоже, ты сам забыл о вежливости и не представил нас.

– Софи. Сет.

Софи не удержалась и в удивлении вскинула брови. Она знала египетскую мифологию и отметила, что незнакомцу удивительно подходит имя бога хаоса, ярости и разрушений. Но они с Гадесом что, специально друг друга нашли по именам?

– Это его жена, Неф.

Не объясняя ничего больше, Гадес кивнул Сету, и оба вышли на улицу. Сквозь окно Софи могла видеть, как Сет достал из кармана пачку сигарет, закурил и начал что-то с жаром говорить, пока Гадес стоял, сунув руки в карманы, и задумчиво смотрел на дорогу и проезжающие мимо машины.

– У мальчиков свои заботы.

Неф уселась напротив Софи, на место Гадеса, и подмигнула, чем сразу же расположила к себе. Она не стала снимать свой огромный шарф, заглянула в чашку Гадеса и сморщила нос:

– Как он пьет эту гадость?

– Может, чаю? – растерялась Софи.

Неф покачала головой.

– Прости, что испортили ваше свидание. Но если Сет решил, что надо встретиться, спорить с ним бесполезно.

– Он выглядит… грозно.

– О, ты еще не видела его в гневе.

И Софи показалось, что в голосе Неф прозвучало что-то мечтательное, как будто она восхищалась этим состоянием мужа. Она еще продолжила говорить о чем-то незначительном, вроде кафе и чая, рассказывая, что самый лучший – это черный, такой горячий, что может обжечь губы.

А потом внезапно нахмурилась:

– Ты мне напоминаешь кое-кого, но… я ничего не чувствую.

Она не успела продолжить мысль, даже если собиралась, – входная дверь хлопнула, и вскоре рядом со столом снова появились Гадес и Сет. Последний держал в опущенной руке телефон, и Софи показалось, что его лицо стало бледнее, чем было.

– Амон пропал, – негромко сказал он.