Руки прочь, профессор

Тем более, что совершенно не понятно, что задумал Ройх. У него на руках – информация обо мне. Лютейший компромат. Пока он молчит, но нет никаких гарантий, что он будет делать это дальше. И если я все равно, не сегодня так завтра, вылечу из универа – то какая мне разница, сдан у меня курсовик или нет? А деньги, которые мне занимает Анька – их и правда ведь надо как-то вернуть. Не вернуть – так отработать.

– Скинь мне свой листочек с заданием.

Лицо подруги будто солнцем освещается. Она тут же хватается за телефон, вытягивает из сумки затребованный мной листочек.

– Сколько времени у тебя это займет? – спрашивает, во время отправки фоточки мне в мессенджер.

– Не знаю, – виновато поджимаю губы, – я еще свой не делала. Я пишу с нуля, ты же знаешь. Брать у прошлых курсов старые курсовики – это вообще не мой вариант.

– Ты просто гений, Катена, – Анька посылает мне воздушный поцелуйчик, бросает взгляд на гламурные часики на запястье, – ох, прости, там за мной, наверно, уже Илюха приехал. У него такая туса на вечер намечается, а я еще не переоделась.

– Беги, беги, не жди меня, я все равно прямо сейчас в общагу поеду, – пожимаю плечами.

– Ну, Катя, – подружка тянется ко мне, виснет на шее, складывает губы для поцелуя, – давай ты с нами пойдешь? Ты столько времени с нами не оттягивалась!

– Извини, много работы, – с сожалением покачиваю головой. Да и не хочется мне ей рассказывать, что пришлось распродать через мешок все мало-мальски сносные для тусовки платья. Для выступлений в клубе ведь тоже нужны были наряды. Платила за них сама. И пошлые дешевые “горничные” тут не канали.

– Ну ладно, – Анька строит мне щенячьи глазки, и так не дотянувшись до меня губами, чмокает воздух и стартует в сторону выхода.

Понимаю. Илюха ждать не любит.

Бросаю взгляд в конец коридора – вижу там Ройха. Стоит у двери в преподавательскую, смотрит на меня. На губах такая презрительная усмешка – хоть наизнанку выворачивайся.

Я отворачиваюсь. Быстро, торопливо сгребаю с подоконника курсовик и тетрадь с конспектами и тоже бросаюсь прочь из универа. Убегаю правда недалеко. На верхней ступеньке высокого крыльца налетаю на шагнувшего мне наперерез парня.

– Эй, смотри куда прешь, осел, – вскидываюсь и тут же делаю шажок назад.

– И я очень тебя рад видеть, сестренка, – скалится в нехорошей улыбке Вовчик. Мой драгоценный братец, умудрившийся и квартиру проиграть, и мать до инсульта довести.

Шаг влево, вправо – Вовчик повторяет за мной зеркально. Потом и вовсе борзеет настолько, что хватает меня за куртку и волочет в сторону от двери. Ну и конечно – за пределы поля зрения камеры над входом.

Не сказать, что я уж очень оптимистка, знаю, что университетский охранник обычно сериальчики с большей охотой смотрит, чем за камерами следит. Но все-таки.

– Да отвали ты от меня, – дергаюсь, но, увы, пусть брат младше меня на два года – он тяжелее и сильнее. И даже, кажется, на какой-то бокс ходил. А может, даже и сейчас ходит. Мутные его дружки у него, кажется, после того бокса и появились.

– Т-с-с, Катюха, – Вовчик хохочет, толкая меня к стене, – ты что, мне не рада? А я так соскучился, так соскучился!

– Нету у меня денег, – рявкаю во весь голос, надеясь, что хоть кто-нибудь из выбегающих навстречу долгожданной свободе однокурсничков обернется и решит вмешаться.

– Ну что ты, сеструха, – Вовчик улыбается, вроде как даже мирно, – у меня тут клевый проект намечается.

– Ставочка стопудовая? – я кривлюсь от этого его бреда – он реально хуже аппендицита. – Как та, из-за которой ты папину квартиру проиграл?

И ведь смог же тогда убедительно набрехать маме, что у него действительно какой-то бизнес там. Что ему надо взять кредит под залог недвижимости. И мы сразу заживем как белые люди, как при папе было!

Мама искренне верила, что у Вовчика хватка. Что Вовчик в отца пошел. Ни хрена меня не слушала. До тех пор пока братки к нам под дверь не постучались и не показали дарственную, подписанную моим дорогим братцем. Подарил квартиру вместе со всем имуществом.

Мы тогда с мамой только и смогли, что по сумке вещей сгрести, пока братки над душой стояли. Да до остановки автобусной дойти, а там маме плохо стало.

– Катюха, ты что, не слыхала примету, кто старое помянет – у того со здоровьем проблемы, – Вовчик угрожающе щурится, – не беси меня. Я просто повидаться пришел. А ты косяками мне тыкаешь.

– Это твои косяки, – тыкаю пальцем в цветущую на левой скуле россыпь синяков, – какого хрена твои дружки ко мне лезут? Долги твои с меня требуют. Я тебе говорила, Вовчик – знать тебя не хочу. Видеть не желаю.

– Понятия не имею, о ком ты.ужно сказать, дурака мой братец изображает первоклассно. Вот только меня от его актерской игры априори тошнит.

– Катюх, ну че ты ерепенишься, завязал я, – льстиво так, почти подобострастно шепчет Вовчик, – лучше б ты сказала, где мать лечится. Я б её хотя б навестил. А то дожили, полгода уже родную мать не видел.

– Справочку от психиатра принесешь, что встал на учет и проходишь лечение – может быть, я и подумаю. Пока нет – иди нахрен.