Рукой подать

— Бесишь, — Мейв закатила глаза, — тогда хватит об этом разговаривать в моём присутствии. А то я будто бы на обочине.

— Вот это уже справедливое замечание, — кивнул он ей в ответ.

— Мейв, — Олив сама удивилась тому, как быстро ей в голову пришла эта идея, но она попросту не смогла удержать её в себе, — есть просьба. Точнее, ты можешь нам помочь в том-о-чём-нельзя-говорить.

— Это как же? — с сомнением прозвучало в ответ.

Тео тоже с недоумением посмотрел на Олив, явно пытаясь сообразить, что ей нужно.

— Кампо-деи-Фиори, — Олив подпёрла щёку ладонью и склонила голову набок, — Если бы я попросила тебя рассказать самые интересные факты об этом месте, что бы это было?

Мейв явно очень удивил её вопрос. Она растерянно взглянула на дядю, но Тео, кажется, понял замысел, и теперь так же пытливо смотрел на племянницу. Тем временем Мейв, горестно вздохнув и выпустив из легких воздух и протянув «пум-пум-пу-у-ум», задумчиво посмотрела на потолок, будто там могла быть какая-то подсказка. Спустя несколько секунд размышлений в полной тишине, она, наконец, протянула:

— Ду-умаю, отталкиваться нужно от памятника Джордано Бруно. И того, что хотя название переводится как «цветочное поле», в истории города Кампо-деи-Фиори навсегда останется местом, на котором проводились публичные казни. В ходе одной из таких Джордано Бруно был сожжён на костре инквизицией за отрицание аристотеле-птолемеевской системы мира, принятой в то время в церкви, — не встретив понимания во взгляде Олив, Мейв тут же пояснила, — Ну, мол, всё вращается вокруг Земли. А он такой: «Нет, не вокруг Земли, полудурки. И Бога вы неправильно понимаете, и Вселенную, и душу человека, и вообще все монахи — ослы». Та-ак, что ещё…

Мейв постучала кончиками пальцев по губам и продолжила:

— Можно ещё упомянуть имя человека, который написал на Бруно донос. Звали этого мерзавца Джованни Мочениго. Въедливый был тип: упомянул и критику понимания Христа как добровольного мученика; — Мейв загнула палец, — и сомнение в существовании высшего суда; — ещё один, — а ещё распространение идей о реинкарнации, — и ещё, — и намерение создания секты «новая философия». Когда в ходе так называемого суда инквизиции, судилища по сути, Джордано Бруно вынесли приговор о сожжении, он очень метко ответил: «Сжечь — не значит опровергнуть». И был прав, — будто в попытке придать вес собственным словам, Мейв активно покивала, — Теперь на площади где был костёр, ему стоит памятник, и нет ни одной церкви. Это имя известно во всём мире, а людей виновных в его смерти запомнят только как убийц. Ну а на Кампо-деи-Фиори построили рынок, чтобы сгладить впечатление от местечка. Там пицца отличная, лучше брать с собой кусочек и гулять по району вокруг.

Когда Мейв перестала говорить, за столом воцарилась непривычная тишина. Тео во все глаза уставился на племянницу, не скрывая поражённой улыбки во весь рот. Олив повернула голову в его сторону и победно провозгласила:

— Вот тебе и краткая выжимка.

Мейв, заметив на себе удивлённый взгляд дяди, с недоумением спросила у него:

— Что? — не получив ответа, она заметно занервничала, — Чего ты так смотришь?! Я где-то ошиблась?

— Ты просто не представляешь, насколько сильно я сейчас горжусь тобой, — всё так же заворожено проговорил Тео.

— Серьёзно? — плечи Мейв, до того напряжённо приподнятые, теперь опали, на щеках проступили ямочки, уголки губ поползли вверх, — А ты что, думал, я не слушаю? — с вызовом спросила она у дяди.

— Я сильно недооценивал твою способность запоминать услышанное и выделять главное, — спокойно признался Тео и повернувшись обратно к тарелке, продолжил обед.

В этот момент по квартире разнеслась пронзительная трель дверного звонка. Мейв тут же подскочила с места и с криком «Это Франческа!» ломанулась к двери, оставив на тарелке несколько недоеденных кусочков. мяса плавающих в соусе.

— Ну, всё, мы её потеряли, — заключил Тео, проводив племянницу взглядом.

— Ну и ладно, главное, добились, чего хотели, — Олив довольно улыбнулась и отправила в рот последний кусок мяса, — Сейчас «сделаю туфельку» и мне понадобится твой планшет. Ужас как хочется уже приняться за работу.

— Не вопрос, — Тео поднялся с места и прошёл к креслу, на котором оставил девайс.

Достал его из-под подушки и направился обратно, аккуратно опустил планшет на стол неподалёку от Олив и вернулся на своё место к хлебу и соусу.

— Здравствуйте, мистер Галлахер! — раздалось от двери.

— Привет, — повернув голову на звук, отозвался Тео.

Олив проследила за его взглядом и увидела стоящую в дверях худощавую девочку с прямыми светло-русыми волосами до плеч и очень выразительными оленьими глазами, над которыми выделялись ярко очерченные тёмные брови вразлёт. Она робко улыбнулась присутствующим, явно не зная, куда девать руки. За её спиной тут же возник рыжий ураган. Мейви, подтолкнув подругу в сторону комнаты, буднично произнесла: