Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные

Интересно, что у австралийских кроликов за сто с небольшим лет проживания на новой родине изменились некоторые повадки. Крольчат рождают не в норах, а прямо на земле, как зайцы. Почти совсем отвыкли рыть норы, но научились зато, отрастив длинные когти, неплохо лазать по деревьям. Когда вся трава внизу и нижние листья ими съедены, забираются по веткам на несколько метров над землей.

Кролики удивительно быстро размножаются. Самка при хороших, конечно, условиях плодится пять-шесть раз в году и в каждом выводке от трех до девяти крольчат (рекорд – 181 Правда, у домашних). Беременность всего месяц! За год приносит крольчиха в среднем 10-12 потомков. В сравнении с высоким темпом размножения это немного. Дело в том, что у крольчих часто случаются непроизвольные аборты, резорбции эмбрионов, много новорожденных гибнет от болезней и хищников.

Третий член заячьего семейства, обитающий у нас, – толай, или песчаник, житель пустынь и полупустынь, равнинных и горных степей, юго-восточных окраин нашей страны от Каспийского моря до Тянь-Шаня и Аральского моря на севере, а также Чуйская степь на Алтае и Забайкалье. Вне СССР – Монголия, Китай, Северо-Западная Индия, Иран, Аравия и Северо-Восточная Африка.

Жизнь у толая трудная, только посочувствуешь. Его хотя и не преследуют шумными, освященными традицией охотами с гончими и мало желающих таскаться по горячим пескам за трофеем, довольно сомнительным, но он всегда должен быть начеку. В Прибалхашье, где диких свиней много, и кабан опасен бедняге. Однако самые страшные враги – хищные птицы.

Местами толай поселяется иногда весьма плотно, бывают годы, когда эти зайцы повсюду, их встречаешь не только возле дальней юрты скотовода, но даже возле промышленных предприятий. Такие годы, «годы пик», повторяются в строгой периодичности. Эта интереснейшая особенность есть и у русака и беляка – соседей толая по ареалам и классификации (все они одного рода).

Русаков знают в Германии и Франции, в Англии и Швеции, в Северной Африке и в Турции, в Иране, Крыму и Закавказье, на Украине и юге Архангельской области, в прикаспийских степях – на восток до устья реки Урал. Знают и за Уральским хребтом, в степной полосе Западной Сибири до Омска. Похоже, что ареал русаков медленно, но верно расширяется в сторону Дальнего Востока. Знают их даже в Иркутской, Читинской областях, на Алтае и в Северной Америке, где они местами акклиматизированы. Русаки – жители полей, степей, вырубок и опушек. В глубинах леса их не увидишь.

В лесу другой заяц, беляк. Не беда, если летом вы его спутаете с русаком. (Надо надеяться, место встречи не позволит вам этого сделать, и еще смотрите на хвост: у беляка летом он сверху серый, у русака и зимой и летом с черным пятном!) Зимой же ошибка невозможна, заяц блистает ослепительной белизной, только кончики ушей у него черные.

Ареал беляка – лесные массивы севера Западной Европы, а в Восточной от тундры на севере до Черниговской, Орловской и Саратовской областей – на юге, Сибирь, Камчатка, Сахалин, Монголия, Северо-Восточный Китай, Хоккайдо, Северная Америка. Есть беляки на западе Гренландии.

Несходство между русаком и беляком ограничивается, в сущности, свойствами шкуры и склонностью к разным биотопам. В остальном они как братья-близнецы. Есть, значит, основания пренебречь пословицей: «за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь» и в целях экономии написать один портрет на двоих.

Зайцы – это звери, чье имя с языка у нас не сходит. Но ведь, как ни склоняй слово, от этого его суть не станет ясней. И хуже того: от частого повторения оно ветшает и теряет свой первоначальный смысл. «Труслив как заяц», «заячья душонка», «улепетывает как заяц», «косой заяц», «прыгает как заяц», «петляет как заяц» – эти выражения (остроумные и знаменитые) должны бы, кажется, со всей полнотой вызвать в нашем воображении облик зайца со всеми его повадками, но, увы, их давно постигла участь всех идиоматических выражений.

Возьмем идиом номер один, касающийся пресловутой трусости зайца. Зверь, оказывается, не так уж безоглядно труслив и, если видит, что хищник за решеткой, на цепи или сыт, спокойно занимается своими заячьими делами в самой непосредственной близости от опасности. А если бы предок-остроумец увидел, подобно Петру Александровичу Мантейфелю, как заяц, расположившийся на лежке в степи, был потревожен пасущейся лошадью и, вместо того чтобы бежать, лениво поднялся, царапнул ее по носу (та очень испугалась) и снова улегся на старое место, то, может быть, и приберег бы свое вдохновение для другого случая…