Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные

Чтобы изобразить пищуху, многокрасочной палитры не требуется. Зимой зверек серый, часто с рыжеватым налетом. Летом, естественно, оттенки побогаче, но вся их гамма легко поместится между охристым и коричневым цветами. Особых примет немного. Вот разве что уши круглые, похожие на лепестки, да усатость необыкновенная – у некоторых видов вибриссы прямо «тараканьи», 80, а может, и больше миллиметров.

Задние и передние ноги примерно одинаковы. Передвигаются пищухи коротенькими, неловкими, даже наивными прыжками.

Пищухи – петрофилы. «Петр» – слово греческое, переводится как «скала», «утес», «камень»; «фил» – не что иное, как самая нежная «любовь», верная «дружба», сердечная «склонность». Получается, что пищухи – большие любители гор. Надо оговориться, не все. Два-три вида живут в лесах и на равнинах, но большинство – горцы.

Селятся у подножия горных гигантов, поднимаются в высокие долины, ущелья. Колонии пищух встречали на высоте до 5 тысяч метров!

Колония… часто это такое место, к которому ни подъехать, ни подойти. Храбрая монгольская лошадка будет храпеть и отступать перед каменными завалами, нагромождениями, коварными осыпями. А зверьки беспечно снуют между камнями. Если почва податлива, роют норы, иногда устраивают гнезда просто под большими глыбами в случайных нишах.

Узенькая тропинка, петляющая возле камней, приведет к отверстию – небольшому, вряд ли рука пролезет. Таинственная обитель пищухи – иногда примитивно короткий ходик с гнездовой камерой на конце, иногда внушительные коридоры длиной до 10 метров, и не с одной, а с двумя и даже тремя камерами, выложенными травой.

К норе приближается непрошеный посетитель, зверек высунет голову и передние лапы и пристально, даже подозрительно, смотрит. Но потом, будто опомнившись, заволнуется, пропищит что-то, предупреждая соседей об опасности. Соседи не замедлят ответить таким же писком, и через несколько мгновений в колонии исчезнут все признаки жизни.

Когда очень уж холодно, пищухи замирают ненадолго в теплых гнездах. Если же мороз терпимый, то роют в снегу длинные ходы и даже, случается, здесь же, в снегу, строят гнезда (чаще шарообразные) и внутри этих конструкций прекрасно устраиваются до весны. Стенки, выложенные из травы, хорошо держат тепло, так хорошо, что уже в марте самочка может вывести первый из двух годовых выводков. Уважение к строительным способностям пищух возрастет, если добавить, что детеныши рождаются не только слепыми, но и голыми, и не замерзают!

Даже не всякий смекалистый наблюдатель, оказавшись возле норы сеноставки, придаст значение груде камешков, будто бы случайно здесь валяющихся. А камни между тем не случайные. Зверек заготавливает их заранее и кладет рядом с норой, чтобы, когда начнется страдная пора, использовать по назначению.

Еще в прошлом веке некоторые исследователи протестовали против объединения зайцев и пищух в одном отряде с грызунами. Но лишь сравнительно недавно такое разделение было произведено. Пищуха, изображенная на этой фотографии, обитает на западе США, второй американский вид – на Аляске, прочие двенадцать – в Азии, но не южнее Гималайских гор.

Из них лишь малая, или степная, пищуха живет также в степях у западных отрогов Уральского хребта.

Страдная пора приходит в месяц сенозорник, как называли июль наши предки. Лучшая трава в это время, жарко. Сеноставки принимаются за труды. Аккуратно выстригают растения на местах, недоступных ни косе, ни тем более сенокосилке. Прежде думали, что пищухи собирают только лучшие травы, но недавние подсчеты говорят о другом: до 70 видов растений попадает им на зубы, то есть почти столько, сколько может расти на ограниченном участке колонии.

Все знают, что косьба сама по себе – это даже меньше, чем полдела. Главное, правильно высушить сено и сохранить его. Недосушенное гниет, а пересушенное – малопитательно. Сеноставки – сушильщики непревзойденные. У них сено высушено, как говорится, «в самую точку»: сухое, зеленый цвет не потерявшее, душистое. Возьмешь пучок такого сена в руки – аромат необыкновенный! Волей-неволей подумаешь, что особая тут какая-то трава, отборная.