Рукопашная с Мендельсоном

– Вот скажи, зачем академику, который имеет персональную машину, расписание автобусов? Жил он один, так что родственники, едущие на дачу, исключаются. Я внимательно просмотрела эту маленькую книжечку и знаете что нашла? Стертые карандашные отметки возле определенных маршрутов. Когда я стала изучать эти маршруты, то поняла, что тут есть две особенности. Первая – отмечены либо самые ранние, либо самые поздние. И вторая – все они обязательно проходят через два населенных пункта – Ветлугино и Кречетовку.

– А чем они примечательны, эти населенные пункты?

– Насчет Ветлугино пока не знаю. А вот в Кречетовке находится агропромышленное производство, принадлежащее Ивану Сергеевичу Шаткову, успешному бизнесмену, в прошлом ученому-геологу. Вот мы и посмотрим своими глазами на те места, куда ездил в пригородном автобусе два-три раза в неделю по утрам или ночам академик Полянский. Вдруг обнаружим что-то важное?

* * *

До Кречетовки Лайма с Медведем доехали довольно быстро – взятый напрокат «жигуль» хоть имел неказистый вид, был довольно резвым. К тому же деревня находилась всего в пятидесяти километрах от Чисторецка. По дороге Иван рассказал Лайме о дружеских посиделках с бывшим сослуживцем, а ныне следователем Малявиным.

– Он сначала об этом деле вообще разговаривать не хотел. Мол, я свидетель по делу, это противозаконно, служебная тайна и так далее. Н у, я налил ему раз, другой, третий, потом напомнил о нашей службе, о том, как совершил ради него беззаконие, отправив в лазарет несколько особо злых на него «дедов». Пожаловался, что мое неведение относительно расследования может губительно сказаться на моей карьере охранника, в общем, плел всякую жалостливую ахинею. В конце концов он напился, и я совершенно нагло стал требовать информацию о смерти Полянского. Наконец Серега потерял всякую бдительность и стал до невозможности откровенным.

– И что тебе удалось выведать? – нетерпеливо дернула его за рукав Лайма.

– Ты что, я же за рулем, – пробасил Медведь. – Так ведь можно и в кювет улететь, тем более на такой дороге. Так вот, относительно расследования. Никаких следов не нашли, вскрытие ничего не дало, с отпечатками пальцев тоже беда – ничего интересного. Свидетелей нет. Один из охранников дежурной смены, который делает обход кабинетов в ночное время и опечатывает двери, показал, что академик отпустил секретаршу, а сам сидел у себя. Причем двери кабинета и приемной были открыты настежь. Охранник заглянул к нему и спросил Михаила Семеновича, задержится ли он. Тот сказал, что еще немного поработает. Это было примерно за полчаса до его гибели. Что произошло за эти тридцать минут, никто не знает. Зачем Полянский поднялся на десятый этаж, как проник в закрытый переход, почему свалился вниз – загадка. Ни в служебном сейфе, ни в компьютере Полянского не было ничего, что указывало бы на возможный мотив преступления. Если это было преступление, а не несчастный случай.

– Отравление они исключают полностью?

– Ничего определенного сказать не могут. Но ярко выраженных признаков нет. Но умер он не от отравления, а от падения с высоты. Странная история. Есть одна маленькая, как сказал Серега – малюсенькая зацепка. Когда исследовали тело Полянского, под ногтем среднего пальца правой руки торчала очень-очень тонкая и чуть скрученная металлическая полоска желтого цвета, точнее – маленький кусок полоски, так как с одного конца она была явно обломана. Очень похоже, что академик хватался за что-то рукой и вогнал ее в палец довольно глубоко. Однако ничего похожего на такой металл ни в здании института, ни в переходе найдено не было.

– Может быть, это деталька от какого-нибудь прибора? Знаешь, как бывает – раз, и уже заноза под кожей. И зацепил он ее, когда еще живой был.

– Не думаю, живому с такой металлической занозой было бы очень больно. Насчет прибора и прочего – не знаю. Они все там перевернули вверх дном – ничего похожего. Так Малявин говорит.

– А строительный мусор? Там же всякое попадается – железки, проволока…

– Все исследовали, контейнер перетряхнули – непонятно, где он отколупнул эту железячку.

– Скорее всего, это ничего не значит, – вздохнула Лайма.

– Ага, Серега тоже так думает. Кстати, вот и указатель. Все, приехали, это Кречетовка.

* * *

Деревня, где расположился филиал агрохолдинга Ивана Шаткова, казалась вымершей. Может быть потому, что деревенские жители вообще спать ложатся очень рано, а скорее из-за того, что этих самых жителей здесь было чрезвычайно мало. Лайма насчитала десятка полтора домиков, где светились окошки, и рядом с которыми виднелся разнообразный транспорт – от велосипеда до трактора. Остальные строения в большинстве своем выглядели абсолютно нежилыми. Несколько тускловатых фонарей скудно освещали немногочисленные улочки. Глядя на эту картину, невозможно было понять, то ли Кречетовку нужно считать вымирающей деревней, то ли наоборот – возрождающейся.

– Да, унылая картина, – констатировал Медведь. – И что мы будем здесь искать?