Рукопись Бэрсара

Неизбежный риск - ведь я должен был стать с ним на равных, добиться, чтобы ни одно мое слово не могло быть отвергнуто просто так. Ничего я ему не спускал: ни насмешки, ни грубого слова; и когда мы орали друг на друга, по лицу моего стража я видел, что жизнь моя не стоит гроша. Но я просто не мог быть осторожным. Это было начало игры, и ему надлежало запомнить то, что я ничего не боюсь, никогда не вру, говорю только то, что знаю, а знаю больше, чем он. Впрочем, риск был не очень велик, потому что я уже знал, что при всей своей грубой властности Асаг незлопамятен и справедлив, может, он не простит мне ошибку, но всегда простит правоту. Мы ругались и привыкли друг к другу, и однажды Асаг усмехнулся и сказал, покачав головой:

- Господи, да как это тебя Охотник терпел? Вот уж нынче у него праздничек!

- Он-то не жаловался.

- Еще бы! С тобой жить - что голышом в крапиве спать, а дело ты, кажись, знаешь. Ладно, хватит собачиться, садись да выкладывай, что тебе от нас надобно.

Мы сели, я перечислил все, что хотел узнать.

- Мне нет дела, кто у тебя занимается разведкой. Мне нужны только сведения. Первое: все аресты. Кого взяли, за что, кто за ним приходил, был ли обыск, опрашивали ли соседей, какие им вопросы задавали.

Асаг только головой покрутил, но смолчал.

- Второе: войско. Какие в городе части, где стоят, кому подчиняются. Регулярно ли платят жалование, кто командиры. Для каждого: характер, родство, связи, кому сочувствует.

- Да ты в своем уме? Откуда...

- Откуда хочешь. Может, у кого-то из солдат есть родня в Садане.

- Ладно. Чего еще?

- Все, что делается во дворцах локиха, акхона и Тисулара. Кто на доверии, кто в опалке, с кем встречались и, главное, гонцы.

- Ну, ты и запрашиваешь! Что я тебе, господь бог?

- Мы не на базаре, Асаг! Грош цена твоей разведке, если мы не можем опережать врага. Мы должны знать то, что он уже сделал. Хочешь пример? Я узнаю о тайной беседе Тисулара с акхоном, после чего кто-то из них или оба сразу отправляют гонцов в Кайал. Ясно, как день: они уже столковались, и с ликихом, можно сказать, покончено. Но путь до Кайала неблизкий, у нас будет время кое-что предпринять. Ясно?

- Давай дальше, - хмуро сказал Асаг.

- Дальше мне надо знать, что делается в стране. Как с хлебом, платят ли налоги, не бегут ли уже в леса. Как настроены калары, что говорят о войне, как относятся к Тисулару.

- А это еще зачем?

- Затем, что в Квайре, Биссале и Согоре живет треть населения страны. Не грех бы поинтересоваться, что думают остальные две трети.

- Да, - только он почти с уважением, - котелок у тебя варит. Только что в нем за варево, а?

И поехало понемногу - с руганью, со скрипом, с ошибками, но туда, куда надо. Квайр открывался мне, и это был совсем незнакомый, не очень понятный город.

Он открылся с предместий - с Садана и Ирага - ведь это было то, чем жило Братство, что вырастило и питало его. Садан был важней. Я видел его только мельком: те же грязные улочки и убогие домишки, те же угрюмые, испитые лица, та же беспросветная нищета. Даже большая - ведь в Ираге жили вольные люди, а в Садане - подневольные ткачи. Тысяча людей, лишенных всяких прав - даже права поменять хозяина.

Лучшие мастера за день работы получили 5-6 ломбов (а прожиточный уровень 4-5 ломбов в день). Шерстобиты - 4 ломба, чесальщики шерсти - 3. С них драли налоги, вычитали за хозяйские инструменты, за брак (а надсмотрщики браковали до трети работы). Их били плетьми за дерзкое слово, за сломанный станок бросали в тюрьму, за невыход на работу ставили к позорному столбу. Армия доносчиков превращали их жизнь в вечную пытку страхом. Только Братство было у них - единственная их защита, последняя надежда. Это оно усмиряло надсмотрщиков, убивая самых жестоких. Это оно истребляло доносчиков и их семьи. Это оно в ответ на произвол жгло мастерские и склады шерсти.

Братство было таинственно и неуловимо. Темное облако мифов окружало его, и не было в Квайре человека, который осмелится отказать тому, кто скажет: "Во имя святого Тига".

По косвенным сведениям, замечаниям, намекам я уже мог представить структуру Братства. Наверное в нем было не так уж много народу, иначе власти - за столько-то лет! - нашли бы его следы. Большинство - младшие братья - входили в не связанные между собой группы, которые звались д_о_м_а_м_и_. Во главе каждого дома стоял Брат Совета, и все они составляли Совет, управляющий делами Братства. Но главные решения принимала совсем небольшая группа - Старшие братья. Их слово было законом, а власть - абсолютной. Асаг был Старшим. Кстати, он вдруг перебрался ко мне в подвал.

- К родичам отпросился, в деревню. Мне-то нынче простор надобен, а попробуй, не пойди на работу!

Я только головой покачал. Этот властолюбивый человек, хозяин над жизнью и смертью сотен Братьев - и вдруг забитый ткач из Садана? Вот тебе и одна из причин неуловимости Братства.

Асаг не сидел на месте, только на ночь он возвращался в подвал. Долго отогревался, медленно ел, чуть не засыпая в тепле. А потом вдруг встряхивался, хитро щурил глаза:

- Ну, что новенького, брат Тилар?