Рукопись Чейма

Кроме того, один из сотрудников фирмы "Мартин, Рид и Вайсс" представлял интересы миссис Глэдис Джелликоу на бракоразводном процессе и помог ей выиграть. Вряд ли этот факт мог породить в душе Уилфреда маниакальную злобу. Конечно, он не вскрыл себе вены из-за того, что за утренним кофе не может больше с любовью лицезреть физиономию Глэдис, но вряд ли он с удовольствием отстегивал каждый месяц три тысячи "зеленых".

Третьей в моем списке значилась Зина Табур.

Вы, конечно, слышали о всех этих конкурсах: "Девушка, с которой мне хотелось бы испечь пирог", "Девушка, с которой мне хотелось бы покататься на лыжах в Альпах", "Девушка, которую я хотел бы видеть на экране" и прочих. Так вот, Зина Табур была избрана большинством мужчин-зрителей как "Девушка, с которой мне хотелось бы поболтать".

Продюсеры достаточно деликатно сформулировали девиз конкурса, однако любой юнец, достигший половой зрелости, мог легко догадаться о его истинном смысле. Зина Табур выиграла конкурс легко, опередив свою ближайшую соперницу – необыкновенно красивую и сексапильную девушку – более чем на миллион голосов.

Она была невысокого роста. Но сложена так, что никому и в голову не пришло бы пенять ей за недостаточную стать. Ее имя – Зина Табур – как нельзя лучше подходило к внешности: смуглой коже, миндалевидным зеленовато-серым глазам, обольстительным губам, густым черным волосам, волнистым покрывалом занавешивавшим всю спину.

Она была не то турчанкой, но то египтянкой, а может, итальянкой или испанкой – в общем, имела экзотическую национальность. Никто точно не знал, откуда она родом – из Стамбула, Танжера, Израиля или Сингапура. Так, во всяком случае, говорили. Но судя по внешности и голосу, в ней было намешано всего понемногу плюс что-то от знойных арабских ночей.

Она убила своего мужа. Застрелила его.

Опять-таки это были только слухи. Никто на самом деле ничего не знал наверняка. Но несколько человек все-таки знали: Чейм, Джелликоу и, конечно, я.

Таков был мой список: Барр, Мартин и Зина. Правда, мне ничего не было известно о каких-либо отношениях между Уилфредом и Зиной. Но более миллиона голосов, полученных ею, что-то значили. И я мог поклясться в свете того, что узнал от Сильвии, что один из этих голосов принадлежал Джелликоу.

Я приехал на студию, когда заканчивалась съемка последней на сегодня сцены с участием Уоррена Барра. Я остановился поодаль, чтобы не мешать перестрелке, и наблюдал за действием, происходившим на площадке. Барр, видно, уже разделался с тремя-четырьмя опасными преступниками и сейчас разыгрывал то, что в "Паническом бегстве" выдавалось за любовную сцену.

Перед камерой лицом друг к другу стояли Барр и не очень стройная девица в обтягивающих джинсах и просторной белой рубашке. Мне не было слышно, что она говорит, но все реплики принадлежали именно ей.

Барр, этакая мощная фигура, просто стоял и смотрел на нее. Неподвижно и молча.

Трах! Девица залепила ему пощечину. Барр шевельнулся. Сложил на груди руки и снова уставился на девицу. Все так же молча и неподвижно.

Она повернулась и торопливо пошла прочь. Но потом замедлила шаг. Легко было заметить, что она просто не в силах отойти далеко от своего парня. Она остановилась. Повернулась. "О, Барт!" – надтреснутым голосом воскликнула она – Барр именовался в фильме Бартом Стилом – и, раскинув руки, бросилась к нему.

Барр – или Барт – продолжал стоять. Молча и неподвижно.

Девица обхватила его будто дерево, на которое хотела взобраться. Обвила руками его шею и повисла на нем, ухитрившись прижаться губами к его суровому лику.

Барт наконец пошевелился: обхватил ее, держа на весу. Ноги ее болтались в воздухе. Барт и девица облобызались.

Выглядело все это ужасно.

– Стоп! – завопил режиссер.

Барт некоторое время продолжал стоять, все так же молча и неподвижно.

– Стоп, чтоб вас всех! – орал режиссер и, когда съемка прекратилась, сказал: – Отлично! То, что надо! Снято! Радость моя, этого мы и добивались. Просто великолепно! – Я не мог понять, к кому он обращается: к девушке или парню. Но в Голливуде так бывает сплошь и рядом.

Уоррен Барр сказал что-то девице, потом с важным видом покинул съемочную площадку и направился в мою сторону. Но как только заметил меня, вся спесь с него слетела. Он остановился как вкопанный. Потом быстро двинулся ко мне. Я смотрел на его развевающиеся волосы, на ямку на подбородке, на свирепое лицо. Казалось, он вот-вот зарычит. Господи! Окажись я на съемочной площадке, мне бы несдобровать!

Но я тоже был раздражен. Сколько мне пришлось всего вытерпеть! Сначала за мной увязались бандиты, потом наорал Чейм, осыпал бранью Лэш, пытаясь заморозить меня своими глазами, обрыгал Рыкун! А сейчас этот проклятущий герой приближался с таким видом, будто готовился к штурму Балаклавы.

Барр остановился напротив меня:

– Что еще вам надо, ищейка?

– Меня зовут Скотт. Шелл Скотт. Я бы хотел немного поговорить, мистер Барр. Если не возражаете.

– Возражаю! Вы что, забыли? Так что валите отсюда.

Я грустно покачал головой: