Рукопись Ченселора

– Я помню, что говорил. Однако и вы попытайтесь понять меня. Вы должны рассказать все, что знаете… во всех подробностях. "Никогда! – решил Питер.– Ни за что не упомяну Элисон: ее это не должно касаться". Он вообще не был уверен, что хочет разговаривать с человеком, которым по непонятным причинам овладело странное волнение. – Я хочу, чтобы меня выслушал кто-нибудь другой,– продолжал настаивать Ченселор. Стараясь вывести себя из состояния транса, О'Брайен несколько раз закрыл и открыл глаза. Потом он быстро прошел к полке, висевшей на противоположной стене кабинета, вытащил кассетный магнитофон и, возвратившись к столу, сел и подвинул ящик. В руках у него появилась небольшая пластмассовая коробочка с кассетой.

– Коробочка запечатана, кассетой еще не пользовались. Если хотите, я ее прокручу.-Агент открыл коробочку, вынул кассету и поставил ее на магнитофон.– Даю вам слово, ваш рассказ услышат и другие.

– С записью ничего не выйдет.

– Вы должны верить мне,-сказал О'Брайен.-Каким бы странным ни показались вам мое поведение в последние несколько минут, верьте мне. Расскажите все, не называя себя. Упомяните только, что вы писатель, и все. Называйте имена тех, кто не связан с вами ни лично, ни в профессиональном плане. Если это окажется невозможным, если эти люди неотделимы от событий, поднимите руку. Тогда я выключу магнитофон и мы просто поговорим. Понятно?

– Нет! – рявкнул Ченселор.– Теперь я прошу вас подождать минутку. Я не за тем сюда пришел.

– Вы пришли сюда, чтобы положить конец убийствам, террору, шантажу. Так вы, во всяком случае, сказали. Я хочу того же. Вы не единственный человек, кого загнали в угол. И эта ваша Максвелл или кто-либо другой тоже не единственные! Боже, у меня же жена, дети… Питер вздрогнул, пораженный словами О'Брайена:

– Как вы сказали? Агент понизил голос:

– У меня есть семья, но это не суть важно. Забудьте об этом.

– Мне это кажется очень важным. Я даже не знаю, смогу ли объяснить вам, насколько это сейчас важно. – Не надо ничего объяснять,– прервал его О'Брайен, опять обретя уверенность профессионала.– Говорить буду я. Помните, о чем я вас просил: не называйте себя, а из тех, кто приходил к вам, разговаривал с вами или к кому вас посылали, называйте людей, которых вы раньше совершенно не знали. Имена других сообщите мне позже, но в записи их быть не должно. Я не хочу, чтобы вас выследили. Говорите медленно, обдумывайте каждую фразу. Если возникнут сомнения, я пойму это по вашему взгляду. А теперь приступим. Только вначале я назову себя и обрисую обстановку.– Он нажал поочередно две кнопки на магнитофоне и заговорил уверенным голосом.– Эта запись сделана старшим агентом Куинленом О'Брайеном, номер 1712, восемнадцатого декабря, примерно в двадцать четыре часа. Человек, голос которого вы услышите, был приведен в кабинет ночного дежурного. Я приказал вычеркнуть его фамилию из журнала учета посетителей и докладывать мне всю информацию по этому делу со ссылкой на номер 1712.-О'Брайен сделал паузу и что-то занес в блокнот.– Считаю информацию, содержащуюся в этой записи, в высшей степени секретной и по соображениям сохранения тайны доверить ее кому-либо не могу. Полностью сознавая необычность используемого мной метода, я беру всю ответственность на себя.-Агент выключил магнитофон и взглянул на Питера:-Готовы? Начните с лета, со встречи с Лонгвортом в Малибу. О'Брайен нажал кнопку-запись началась. Преодолевая сомнения, Ченселор повел свой рассказ. Говорил он медленно, пытаясь следовать указаниям этого человека, который теперь казался ему хорошо знакомым. Более того, он был в некотором роде продуктом его, Ченселора, вымысла. Куинлен О'Брайен-Александр Мередит. Адвокат. ФБР. Жена, дети. Люди, охваченные страхом. По мере того как развивался рассказ Ченселора, становилось все более заметным удивление О'Брайена: он был потрясен теми эпизодами, которые рисовал Питер. При любом упоминании досье Гувера агент весь напрягался, руки его начинали дрожать. Когда Питер заговорил о шепоте по телефону, по словам Филлис, пронзительном и зловещем, О'Брайен не смог скрыть своей реакции. Он в изумлении открыл рот, как-то странно выгнул шею и закрыл глаза. Питер замолчал. Магнитофон продолжал работать. Агент открыл глаза, уставился в потолок, потом медленно повернулся к Ченселору:

– Продолжайте.

– Осталось совсем немного. Письмо вы уже читали.

– Да-да, письмо я читал. Расскажите о том, что случилось. О выстрелах, о пожаре, о том, почему вы сбежали. Питер повиновался. И вот рассказ окончен. Он сообщил все. Или почти все. Не упомянул только об Элисон. О'Брайен выключил магнитофон, потом прокрутил ленту и прослушал окончание записи, чтобы убедиться в ее чистоте. Удовлетворенный, он снова выключил аппарат.

– Хорошо. Вы рассказали все, что хотели. Теперь выкладывайте остальное.

– Что?