Рукопись Ченселора

– Что события под Часоном тесно связаны с Макэндрю… В отставку он подал потому, что собирался раскрыть его тайну… Соответствующая информация содержится в пропавших досье… И по этой же причине, видимо, был убит.

– Это все? Больше вы ничего не говорили?

– Ей богу, я пытаюсь припомнить…

– Успокойтесь,-взял Питера за руку агент,-иногда самое важное доказательство лежит на поверхности, а мы его не видим. Мы так старательно роемся в мелочах, что не замечаем главного. Слова… Как часто они решают все! Они пробуждают мысль, вызывают в памяти Тот или иной образ… И вот уже Питер вспоминает глаза бригадного генерала, загнанного в угол, пусть на мгновение, но потерявшего самообладание. и шепот умирающего Варака: "Не о нем, а о ней. Он только приманка…" Питер взглянул на широкую раздвижную перегородку, на дверь, за которой спала Элисон, и повернулся к О'Брайену:

– Да, конечно. Так оно и есть… О чем вы? О жене Макэндрю.

Глава 31

Старший агент Кэррол Куин О'Брайен согласился оставить их вдвоем. Он понимал, что предстоящий разговор будет сугубо личным. Кроме того, у него были дела: он торопился нанести справки о четырех известных в стране деятелях и о трагических событиях, происшедших на далеких холмах Кореи более двух десятилетий назад. Чтобы проникнуть в тайну Часона, нужно было действовать решительно. Питер вошел в спальню, не зная, с чего начать раз-шпор, но отлично сознавая, что начинать его все равно придется. При звуке шагов Элисон заворочалась и замотала головой. Потом, будто испугавшись чего-то, открыла глаза и на какой-то момент ее взгляд замер на потолке.

– Привет! – мягко произнес Ченселор. Элисон охнула и села на кровати:

– Питер! Наконец-то! Он быстро подошел и обнял ее.

– Все в порядке,-сказал он и вдруг подумал о родителях Элисон. Сколько раз она слышала, как отец говорил эти слова сумасшедшей женщине, которая была ее матерью?

– Я так испугалась! Элисон взяла лицо Питера в свои ладони и посмотрела на него широко раскрытыми, карими глазами – очевидно, пыталась обнаружить в его глазах следы страдания. Она казалась оживленной, даже чем-то взволнованной. Несомненно, это была самая очаровательная женщина, которую он когда-либо знал, к тому же обладавшая тем редким качеством, которое приняло называть внутренней красотой.

– Пугаться нечего,-успокоил он ее, зная, что сейчас скажет заведомую неправду, а она непременно об этом догадается.– Все почти кончено. Мне нужно лишь задать тебе несколько вопросов.

– Несколько вопросов?-Она медленно отняла ладони от его лица.

– О твоей матери. У Элисон задрожали ресницы, и Питер понял, что она начинает сердиться. Так было всегда, когда упоминали о ее матери.

– Я уже рассказала тебе все, что знала. Мать заболела, когда я была совсем маленькой.

– Но вы же жили вместе, и ты наблюдала за ней во время ее болезни. Элисон откинулась на спинку кровати и сразу как-то напряглась-видимо, боялась предстоящего разговора.

– Это не совсем так. За ней всегда кто-то присматривал, а я держалась в стороне. С десяти лет я жила в интернате. Когда отца переводили по службе, он прежде всего заботился об интернате В течение первых двух лет нашего пребывания в Германии я училась в Швейцарии. Когда отца перевели в Лондон, меня отдали в школу в Гейтсхеде. Это на севере страны, неподалеку от Шотландии. Так что жить с матерью мне доводилось нечасто.

– Расскажи мне о ней. Не о том времени, когда она заболела, а о годах до болезни.

– Разве я помню? Ведь я была ребенком.

– Расскажи о том, что знаешь. О семье, в которой мать выросла, о том, как она познакомилась с твоим отцом.

– Тебе это нужно? – Элисон протянула руку за пачкой сигарет, лежавшей на ночном столике. Ченселор пристально посмотрел на нее:

– Вчера я принял твои условия, а ты сказала, что примешь мои Помнишь? Она взглянула на него и согласно кивнула:

– Помню. Хорошо, я расскажу о матери все, что мне известно. Она родилась в Тулсе, штат Оклахома. Ее отец был списком ортодоксальной баптистской церкви, очень богатой. Между прочим, и дедушка и бабушка были миссионерами, так что в молодые годы мать поездила по свету, как и я. И все по отдаленным местам-Индия, Бирма, Цейлон, залив Бохай.

– Где она училась? – В основном в миссионерских школах. Так предписывала система воспитания, выбранная для нее родителями. Ведь по учению Христа все дети равны перед господом. Конечно, это своего рода лицемерие. Можно ходить с местными детьми в одну школу (так даже легче для учителей), но боже упаси есть вместе с ними или играть.

– Мне не все понятно,-сказал Питер. Он оперся локтем о кровать, на которой лежала Элисон, укрытая одеялом, и положил голову на руку.

– А что не понятно?

– Я вспомнил кухню в Роквилле, оборудованную в стиле тридцатых годов, и старинную кофеварку. Ты сказала тогда, будто отец хотел, чтобы все вокруг напоминало твоей матери о детстве.

– Я имела в виду счастливые моменты в ее жизни. Ребенком мать была счастлива, когда возвращалась в Тулсу, но это случалось нечасто. Мать ненавидела Дальний Восток и не любила путешествовать.

– Странно, что она вышла замуж за военного.