Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая

Повернувшись, она пошла в бывшую спальню тёти Густы, уже прочно обжитую Евой. Шкаф по-прежнему был завешен жёлтой занавеской. Привычка и страсть к порядку, характерная для Латвии, делали своё дело: несмотря на то, что дневники Густы читались ежедневно, ни у кого не вызывала сомнений необходимость Ordnungа. Занавеска скрывала как привычно открывающуюся дверку, так и соседнюю, которую Марис никак не собрался открыть.

– Это я от страха, – Соня словно извинялась, – плечом привалилась, а она и отодвинулась.

На глазах у изумлённой публики девушка повторила вчерашний жест, Слегка отдёрнув занавеску, она вжалась в стену, словно желая срастись с нею. Что-то щёлкнуло, и неподатливая прежде дверь чуть сдвинулась. Отодвинуть её дальше было совсем несложно: как и первая, она свободно ходила в пазах, стоило только освободить скрытый запорный механизм. За дверью было тёмное пространство.

Первым в него шагнул Марис, которому не терпелось разглядеть хитрость, скрытую в запоре двери. Ему уже было понятно, почему никак не удавалось победить эту дверь, – подвела разница в росте. При всем желании Марису никогда бы не пришло в голову, да и не получилось бы упереться плечом на уровне плеча девушки. Это было ясно, но хотелось рассмотреть поближе.

Но Соня, выставив ладошку, остановила его:

– Подожди, тут, кажется, кое-что есть.

Ева, забывшая про свою голову, да и Алекс, несмотря на боль в груди, протиснулись мимо Мариса, стремясь поскорее разглядеть открывшуюся тайну. Расступившись так, чтобы хоть немного света попадало в каморку, они увидели второй тайник, явно предназначенный, чтобы укрыть человека. В маленьком и тёмном пространстве мог поместиться только один, и там даже имелось неширокое сиденье. Под сиденьем, едва помещаясь в закутке, наискосок стояли две винтовки и распахнутый ящик с тускло блестевшими патронами. Наверху, над головой, на полочке лежало три пистолета.

– Это наверно то, что папа Густы для Армана сделал! – Сообразила Ева.

Услужливая память сразу же открыла страницу дневника, повествующую о перипетиях военного времени, приведших на хутор партизан. Почему-то это воспоминание потянуло за собой следующее – дядю Гиртса, которого она даже знала лично. Как-то летом, которое она – девчонка – проводила на хуторе, он приезжал в гости к тете Густе. Ева стеснялась странного старика с непривычно тёмной морщинистой кожей и густой седой шевелюрой. Он и говорил по-латышски с непонятным акцентом, и сладости, им привезённые, были непривычными. «Зато – кошерные!» – Ева живо вспомнила громкую, слегка грассирующую речь и смех, сопровождавший шутку. Что такое кошерный, девочка не знала, отчего засмущалась ещё больше и убежала. Однако девушка вспомнила, как радовалась Густа встрече, как ходил он по дому, трогая стены и качая головой. Сколько он гостил, в памяти не сохранилось, зато отчётливо всплыло воспоминание о Густе, запустившей пальцы в седую шевелюру приезжего. Отчего она сокрушалась, что некому его побрить, Ева поняла только в это мгновение. Ну конечно, это же приезжал из Израиля тот самый, спасённый Густой Гиртс – Гершель! Значит он всё-таки выжил, и Густа да и вся семья старались не зря! Ева почувствовала гордость за предков, приложивших столько сил, чтобы уберечь найдёныша. Для этого папа Густы еженедельно брил детскую голову, стараясь скрыть происхождение мальчика. Кусочки головоломки с шелестом вставали на свои места: это – убежище для Армана, это – оружие, которое одной зимней ночью добыли Густа с Петерисом. Не оставалось сомнений: каждое слово в дневниках прабабки было правдой.

Прервала молчание Соня:

– Я из этого стреляла, потом – из того.

«Этим» оказался трофейный «вальтер» с полочки. Под «тем», судя по энергичному движению головы, следовало понимать оружие, с которым ворвались на хутор бандиты.

Стрелять Соня умела с детства: недалеко от школы был тир, куда они с папой, несмотря на мирную профессию трепетно относившимся к оружию, частенько захаживали. Но в остальном всё получилось совершенно случайно. Оставшись одна в комнате и услышав шум драки, Соня перепугалась. В попытке тихонько отворить дверь она и задела запор. Дальше уже бояться было некогда. С оружием в руках она почувствовала себя способной защитить кого угодно от кого бы то ни было. Выскочив и увидев Еву, летящую на пол, она выстрелила. Задуманный как предупредительный, выстрел произвёл не только шум. Кабанья голова, от попадания пули обрушившаяся с диким грохотом, произвела дополнительный эффект – один из бандитов бросил оружие на пол.

– Я подумала, что будет много вопросов, если полиция этот пистолет найдёт, поэтому взяла второй с пола и из него тоже выстрелила. А этот – спрятала, – девушка своими большими чёрными глазами оглядела застывшую компанию. – Но ведь получилось же!

Уж что получилось, то получилось. Весь арсенал, о котором кроме них четверых, не знал ни один человек, по-прежнему лежал в тайнике, готовый к бою.

Никому из них не хотелось бы его применить, но было предельно ясно, что на этом нападения не остановятся. И надо быть готовыми ко всему.

7