Рукопись, которой не было

В 1961 году Руди получил красивый пакет из Оксфордского университета от ректора Гарольда Макмиллана. В письме Руди предлагали возглавить кафедру теоретической физики в Оксфорде. Пятнадцать лет назад, когда мы вернулись из Америки, Руди отклонил подобное приглашение, но сейчас… Ситуация изменилась.

– Не знаю, что и делать, Женя. Мне хорошо в Бирмингеме. Но, с другой стороны, школу теоретической физики здесь я уже создал. Дети мои выросли и без меня не пропадут. Может быть, пора двинуться дальше, принять новый вызов? Может быть, я еще успею создать подобную группу в Оксфорде? Физика быстро разрастается, в науке мне становится трудно угнаться за молодежью во всех новых областях…

– Трудно представить себе место престижнее Оксфорда. Но, Руди, ты должен решить сам. Разумеется, я поеду с тобой куда угодно.

Руди размышлял год. В начале 1962 года он ответил, что принимает приглашение с благодарностью, но приедет в Оксфорд в 1963 году, после завершения всех дел в Бирмингеме.

Так мы очутились в Оксфорде.

Сэр Рудольф

В тот майский день 1968 года ничто не предвещало сюрпризов. Рано утром в нашем оксфордском доме раздался телефонный звонок. Звонили из Букингемского дворца. Представившись, мужчина на другом конце провода произнес:

– Профессор Пайерлс, я уполномочен сообщить вам, что в ближайшем выпуске London Gazette будет напечатано следующее: «По случаю дня рождения Её Величества Елизаветы II, королева с большим удовольствием заявляет о намерении возвести в рыцарское достоинство Рудольфа Пайерлса, Командора Превосходнейшего ордена Британской империи, заведующего кафедрой теоретической физики им. Вайкема в университете Оксфорда». Поздравляю от всей души.

London Gazette не была обычной газетой. Она публиковала только королевские указы и подобные им сообщения и продавалась далеко не во всех киосках. Ближайший выпуск ожидался в пятницу, 31 мая.

Руди, явно растерянный, не знал, что ему делать. В конце концов собрался и пошел в университет. С дневной почтой пришел пакет из Букингемского дворца. Я не удержалась и вскрыла его. В письме черным по белому было напечатано то же самое. «Слава богу, это не дурацкая шутка», – подумала я, тоже находясь в слегка заторможенном состоянии.

Мы часто устраивали у себя дома большие вечеринки для своих многочисленных друзей и аспирантов. Закупали огромное количество еды и напитков. Все обитатели нашего дома получали задания: кто чистил картошку, кто яблоки… Потом подтягивались друзья. Но в этот раз мы никого не приглашали, близкие друзья пришли сами, принесли шампанское. Почти все тосты были шуточными и начинались словами «сэр Рудольф, леди Пайерлс…». Я уже много лет не писала куплетов, но на этот раз не удержалась:

В сиянье британской короны
Ее королевское величество
Коснулась плеча Руди Пайерлса,
И вмиг стал он сэром Рудольфом,
Меня превратив в леди Пайерлс.

Как-то так получилось, что на следующий день позвонила Нина. Я рассказала ей об ошеломляющей новости, но она, по-видимому, сразу не поняла. Вскоре Нина перезвонила:

– Женька Крикулькина – леди Пайерлс, не может этого быть! Ха-ха-ха… Леди Пайерлс…

Мы долго смеялись, Нина никак не могла успокоиться.

Через год или два я получила письмо от дальнего родственника из Москвы. Среди прочего он писал: «К нам приезжала из Ленинграда очаровательная Нина Николаевна. Она всех заражала своей веселостью. Как уморительно она рассказывала о телефонном разговоре с вами, Евгения Николаевна! Всем говорила: “Когда я услышала, что моя Женька Крикулькина теперь леди, я слова вымолвить не могла и нахохотала почти на 400 рублей!”»

Мой Руди

Руди кажется типичным рассеянным профессором, каких часто можно видеть в кино. Карманы его пиджака всегда оттопырены из-за писем, театральных программ, железнодорожных и авиационных расписаний, которые попадают туда непонятным образом. Любую плоскую поверхность в пределах его досягаемости он немедленно покрывает толстым слоем черновиков, книг, статей, листочками бумаги с математическими формулами и бог знает еще чем. Его секретарши безнадежно опустили руки. Когда он уезжает на конференции, я пытаюсь навести хотя бы относительный порядок в его кабинете. Но как только он возвращается, через час все становится точно таким же, каким было до моего вмешательства. И Руди счастлив.

И тем не менее Руди – абсолютно нетипичный профессор. Он наслаждается любым делом, за которое бы ни взялся. Всегда готов приготовить ужин, пойти в поход с палаткой, покрасить потолок, написать шуточное стихотворение (о семье или коллегах). Даже если вы обращаетесь к нему с праздным вопросом, он немедленно зажигается и не успокаивается, пока не найдет ответ. Например, для того чтобы узнать, каково мировое производство жевательных конфет для детей или какова цена билета в Катманду, он может провести тщательное расследование, не жалея времени.