Рукопись, найденная в Сарагосе

Бускерос, ранив меня в плечо, сказал, что истинным счастьем является для него эта новая возможность доказать, насколько он мне предан и на какие жертвы готов идти ради меня. Он разорвал мою сорочку, перевязал мне руку, прикрыл плащом, и мы отправились к хирургу. Тот осмотрел раны, вызвал экипаж и отвез меня домой. Бускерос велел внести для себя постель в прихожую. Злополучный результат моих попыток избавиться от этого назойливого субъекта отбил у меня охоту предпринимать новые усилия в этом направлении, и я покорился судьбе.

На следующий день у меня началась горячка, какая обычно бывает у раненых. Бускерос по-прежнему набивался ко мне с услугами и ни на миг меня не покидал. На четвертый день я смог наконец выйти из дому, хотя и с рукой на перевязи; на пятый же день пришел ко мне слуга госпожи Авалос и принес письмо, которое Бускерос тут же схватил и прочел следующее:

Инес Моро Лопесу Суаресу

Я узнала, что у тебя был поединок и что ты ранен в плечо. Верь мне, что я очень из-за этого страдала. Теперь нужно будет применить крайние меры. Я хочу, чтобы мой отец застал тебя у меня. Предприятие это дерзкое, но на нашей стороне тетушка Авалос, которая нам поможет. Доверяй человеку, который вручит тебе это письмо, — завтра будет уже слишком поздно.

— Сеньор дон Лопес, — сказал ненавистный мне Бускерос, — ты видишь, что на сей раз тебе не обойтись без меня. Ведь ты признаешь, должно быть, что всякое предприятие такого рода по самой сути своей должно быть выполнено мною. Я всегда считал тебя необычайно счастливым, так как ты сумел привлечь к себе мои симпатии, но теперь больше, чем когда-нибудь прежде, ты узнаешь всю их ценность. Клянусь святым Рохом, моим покровителем, что, если бы ты позволил мне закончить мою историю, ты узнал бы, что я сделал для герцога Аркоса, но ты прервал меня, и к тому же еще таким неучтивым образом. Впрочем, я не жалуюсь, ибо рана, которую я тебе нанес, позволила мне дать новые доказательства моего самопожертвования ради тебя. А теперь, сеньор дон Лопес, умоляю тебя только об одной милости: не вмешивайся ни во что, пока не наступит решительный момент. До тех пор — никакой болтовни, никаких вопросов! Доверяй мне, сеньор дон Лопес, доверяй мне!

Сказав это, Бускерос вышел в другую комнату с посланцем барышни Моро. Они долго шептались там о чем-то, и наконец Бускерос вернулся, неся некий план, представляющий переулок Августинцев.

— Вот это, — сказал он, — конец улицы, которая ведет к доминиканцам. Там будет стоять слуга барышни Моро вместе с двумя людьми, за которых он мне поручился. Я же буду сторожить на противоположном конце улицы с несколькими надежными друзьями, которые благоволят к тебе, сеньор дон Лопес. Нет-нет, я ошибаюсь, их будет только двое, остальные же останутся у черного хода, чтобы следить за людьми Санта-Мауры.

Я полагал, что планы эти дают и мне право высказать свое мнение. Мне хотелось узнать, что в это время буду делать я, но Бускерос брюзгливо прервал меня и сказал:

— Никакой болтовни, дон Лопес, никаких вопросов! Таков был наш уговор; если ты о нем забыл, то я хорошо его помню.

Весь остаток дня Бускерос то приходил, то уходил. Вечер прошел так же: то соседний дом был будто бы слишком ярко освещен, то в переулке якобы показывались какие-то подозрительные люди, то все еще не было замечено условных знаков. Иногда Бускерос приходил сам, в другой раз присылал с донесением одного из своих доверенных. Наконец он пришел ко мне, говоря, чтобы я отправился с ним. Ты можешь догадаться, как билось мое сердце. Мысль, что я нарушаю отцовский наказ, приводила меня в замешательство, но любовь брала верх над всеми иными чувствами.

Бускерос, входя в переулок Августинцев, показал мне сторожевой пост своих друзей и дал им пароль.

— В случае, если кто-нибудь чужой пойдет туда, мои друзья сделают вид, что повздорили между собой, так что волей-неволей ему придется вернуться. Теперь, — прибавил он, — мы уже у цели. Вот лестница, по которой ты взберешься наверх. Видишь, она надежно опирается о кирпичи. Я буду следить за условными знаками, и, как только хлопну в ладоши, ты начнешь подниматься.

Но кто бы мог предположить, что после всех этих расчетов и приготовлений Бускерос перепутал окна. Однако он сделал эту ошибку, и сейчас ты увидишь, что из этого вышло.