Рукопись, найденная в ванне. Высокий замок. Маска.

— Может быть, сперва приведем в порядок некоторые… фактические обстоятельства… Так неуклюже, по-казенному это у нас называют. Вы мне поможете, верно?

— Да?.. — произнес я губами, ставшими вдруг чужими и непослушными.

— Если вам нужно куда-нибудь позвонить… — подсказал он, тактично опуская глаза.

— Ах да! И как это я забыл! Священнику из Теологического отдела — совершенно вылетело из головы! Разрешите?

— О, я уже сделал это за вас..

— Вы? Как это — почему?-

— Пустяки. Остается еще кое-какая мелочь, гм?

— Не знаю, как быть. Рассказать вам?

— Я не настаиваю…

— Это было… скажите, майор, — все это было испытанием? Да? Меня решили испытать?

— Что вы понимаете под испытанием?

— Ну, откуда мне знать… что-то вроде предварительного исследования. Я понимаю, что пригодность, в некотором роде, э-э… новичка, может быть поставлена под сомнение, вот ему и подсовывают…

— Но, простите.. — Он был неприятно поражен, опечален. — Сомнения? Исследование? Подсовывание? Как вы можете предполагать что-либо подобное! Я имел в виду то, что вы… взяли там… намереваясь вручить мне… не так ли? Однако же вы забывчивы, — улыбнулся он, видя мою беспомощность. — Ну, там, в часовне. Оно у вас при себе — должно быть, в кармане, верно?

— А-а!

Я достал из кармана пузыревидный палец и подал майору.

— Благодарю, — сказал он. — Я приобщу это к документации по его делу. Это порядочно усугубит его вину.

— Там внутри что-то есть? — спросил я, глядя на обмякший мизинец, который он положил перед собой.

— Нет, откуда… — Он поднял розовую колбаску и показал ее на свет. Она просвечивала — пустая. — Просто приобщим к делу, как доказательство особой дерзости. Это ему даром не пройдет…

— Старику?

— Ну, ясно.

— Да ведь он мертв

— Ну и что? Действие было враждебное! Вы же видели! Из-под флага, того…

— Да ведь это был труп!

Он тихонько засмеялся.

— Дорогой коллега — я ведь могу вас так называть, правда? — хорошо бы мы выглядели, если бы смертью можно было от всего отвертеться. Но хватит о нем. Благодарю за сотрудничество. Вернемся к делу. Перед отправкой вас ожидает еще то да се—

— Что?

— Ничего неприятного, уверяю вас! Обычное введение в курс дела. Ну, пропедевтика. Вы ориентируетесь — хотя бы отчасти — в том объеме шифров, которыми должны овладеть?

— Нет, разумеется, нет.

— Вот видите. Имеются шифры опознавательные, дежурные и особые, это как раз для вас, — улыбнулся он. — Их каждый день меняют, это необходимо, но как же хлопотно! Вдобавок каждый отдел имеет свой собственный, внутренний, так что, если ты входишь и говоришь что-то, одно и то же слово или имя на разных этажах означает нечто иное.

— И имя тоже?

— А как все! А как вы думали! Ха-ха, ничего себе была бы история — явное имя, скажем, главнокомандующего! Вы не заметили, как специфически звучат имена сотрудников его штаба?

— Действительно…

— Ну, видите. — Он посерьезнел. — Поэтому зашифрованы звания, ранги, приветствия…

— Приветствия?

— А вот, к примеру, беседуете кем-нибудь по телефону, с кем-нибудь извне, и говоришь, скажем, «добрый вечер», — отсюда можно заключить, что у нас и ночью работают, что есть смены, а это уже важная информация… для кое-кого, — выделил он последнее слово. — Впрочем, любой разговор…

— То есть как это? А теперь, когда мы…

Он кашлянул с еле заметным замешательством.

— Неизбежно, дорогой мой!

— Простите, но я, ей-богу, не понимаю…

Он смотрел мне в глаза.

— О… и зачем вы это говорите? — отозвался он приглушенным голосом, в котором чувствовалось сожаление. — Понимаете, прекрасно понимаете. «Забыл»… «Не знаю, о чем речь»… «Испытание»… «Предварительное исследование»… Теперь вам понятно? О, вижу, вижу, что понятно. Ну, зачем делать такое отчаянное лицо? Зачем? Каждый шифрует, как может, — и вы тоже научитесь профессиональному подходу. Ведь все в порядке, так ведь?

— Да, раз вы говорите…

— Побольше уверенности в себе, мой дорогой! Служба есть служба, течение дел анонимное, есть свои сложности, неожиданности, но вы, сотрудник, на которого возложена столь трудная Миссия, не дадите сбить себя с толку всякими глупостями, тем более что они неизбежны. Теперь я направлю вас в Отдел шифров — там лучшие, чем я, специалисты объяснят вам все, что нужно, разумеется, без всякой муштры, просто в дружеской беседе… а инструкция тем временем будет ждать вас здесь.

— Я даже не заглянул в нее…

— А кто вам мешает?

Я развязал лежавшую на столе пачку. Мой взгляд блуждал по строчкам машинописи, пока наконец не выхватил наугад:

«Твой ум не принимал в себя ничего, а только отражал окружающее, словно облитый водой, отливающий влажным блеском комок ссохшейся глины»…

Я перескочил через несколько строчек.

«До сих пор ты совершенно не думал о том, что будешь делать дальше. Протянув руку к двери, ты в первый раз осознал, где ты, ощутил ожидающий тебя за тонкой перегородкой недвижный, белый лабиринт».

— Что это? — выдавил я из себя, поднимая глаза на майора. Страх плоским жаром разливался в груди. — Что это такое?

— Шифр, — равнодушно сказал он, ища чего-то в разложенных на столе бумагах. — Инструкция должна быть шифрованной.