Рукопись, найденная в ванне. Высокий замок. Маска.

Я отложил эту книгу и взял другую: «Об укрывательстве в предметах культа». В голове у меня шумело. Вдобавок меня преследовал неуловимый, невыносимый запах, бьющий всепроникающим смрадом из груд окружавших нас книг, — это не был какой-то определенный запах, например, плесени или песочно-бумажный запах пыли, но тяжелые, тошнотворные испарения векового тления, которые, казалось, невидимо прилипали здесь ко всему. Мне следовало, в сущности, выбрать что-нибудь наугад, взять первый попавшийся том и уйти, но я все еще рылся в книгах, словно и впрямь что-то искал. Я отложил «Деонтологию измены», и маленькое, пузатое «Подражание небытию» с загнутыми углами, и оправленный в черную кожу, удобный томик «Как оестест-вить сверхъестественное», попавший, невесть почему, в раздел шпионажа; за ним стояли рядами толстые томища с окаменевшими от старости обложками; на первых страницах желтой, тронутой тлением бумаги красовались заглавия, оттиснутые в технике деревянной гравюры: «О соглядатаев фортуне, или Советчик шпионства преизрядного, в трех Книгах с парергой и паралипоменой, нугатором Ионаберием о. Паупом сочиненных». Среди этих томов затерялась старопечатная книжечка, без обложки, заглавие читалось с трудом: «Како изобличати способом явственным». Всего этого было полно; я едва успевал читать названия; «О непотребстве на расстоянье чинимом», «Купилки и подкугшлки, инструменты подручные пптака», «Теория подглядыванья», краткий очерк с перечнем скоптологической и скоптогностичсской литературы, скоптофилия и скоптомания на службе разведки, «Machina speculatrix[4], сиречь Шпионирования тактика», черный атлас, озаглавленный «О любострастии соглядатайственном», руководства по выработке пшионских манер, «Искусство продавания, или Совершенный душепродовец», «Краткий курс стукометрии», «Провалы и засыпы» — раскладывающийся альбом с фигурами, «Подкопы и подставки», даже по части искусства кое-что было — ветхая тетрадка с нотами и лиловым заголовком, выведенным от руки: «Малая провокатория на четыре руки», вместе со сборником сонетов «Иголки».

За перегородкой кто-то страшно стонал, все громче и громче. Я прислушивался, ставя книги обратно на полку; адские стоны разрывали сердце; наконец я схватил за рукав торопливо суетящегося старца:

— Что это?!

— Это? А, это господа аспиранты ставят пластинку, там у них семинар по агоналистике, симультаназии, такие, знаете ли, молодые агоналыцики, как их у нас называют, — забормотал он.

Действительно, послышались пущенные с начала предсмертные хрипы. Всего этого мне было довольно, десять, сто раз довольно, но проклятый старикан, рот у которого не закрывался, впал в настоящий транс, в какое-то болезненное возбуждение; шаркая, он подбегал к полкам, тянулся на цыпочках, тащил к себе лестницы, адски скрежетавшие ржавыми колесиками, лез по ним вверх, стучал обложками, осыпая комнату тучами мелкой пыли, и все это, чтобы порадовать меня еще одним трухлявым экземпляром, распадающимся раритетом. Не переставая восторгаться, перекрикивая вопли, все повторяющиеся за стеной, он временами стрелял в меня — поверх бешено раскачивающейся бриллиантовой капли — косым, острым как бритва взглядом, и эта косина становилась все выразительнее, она господствовала над всем его, словно вылепленным из пыли, лицом, уходящим куда-то вглубь, в окружение, эти взгляды пришпиливали меня к полкам, стесняли мои и без того скупые и вынужденные движения, я боялся, что чем-нибудь выдам фиктивность ситуации, разоблачу себя как невежду и самозванца. Но он, в старческом азарте, задыхаясь, давясь кашлем, стряхивал пыль с фолиантов, таскал их, совал мне под нос и кидался к следующим. Черный том «Криптологии», который он всунул мне в руки, открылся на начальных словах главы: «Тело человека состоит из следующих укрытий…»

— Это… это «Гомо сапиенс как corpus delicti»[5], — превосходная, уверяю вас, превосходная вещица… настоящий компендиум… это «Огонь прежде и теперь», а тут перечень теоретиков предмета, вот, пожалуйста: Мири, Бердхув, Фишми, Кантово, Карк, и наши тоже, а как же: профессор Барбелизе, Клаудерлаут, Грумпф — полная библиография предмета! Большая редкость! Это? Это «Морбитрон» Глоубе-ла. Мало кто знает, что он сочинил, хи-хи, и эту брошюрку…

Он вытащил какую-то кучку еле держащихся вместе страничек, потемневших, с шершавыми обтрепавшимися краями.

— «Umbilico»[6], «Murologia».. да, разведение нутрий… чего у нас только нет… на горбу, а как же; немодно, говорят господа офицеры… хе-хе! Ах, то, что вы взяли, это уже мода. Заурядная мода. Ну, крой изящных смирительных сорочек, и прочее, разные там… «Вселенная как сундук» заинтересовала вас? Ну ясно! Так сказать, скрыня… там еще есть приложение: «Пособие для собирателя доказательств собственной вины» — заметили? Хе-хе! «Самоучитель самосуда» — так называется этот раздел.