Рукопись, найденная в Выдропужске

– Договорились. Значит, в восемь завтрак, в девять выезжаем. Хочется надеяться, что на завтрак будет хотя бы омлет.

Сергей Михайлович и Ядвига Феликсовна фыркнули так слаженно, что я могла бы заподозрить их в чём-нибудь предосудительном, чем они регулярно занимаются именно в этой гостинице.

– Могу ли я пригласить вас поужинать, дамы, раз уж с обедом у нас не вышло?

– Пожарскими котлетами? – улыбнулась тётушка. – Хорошо, забронируйте столик на восемь вечера. А мы пока вернёмся к себе и, так сказать, почистим пёрышки.

***

– Ну что, – спросила Ядвига Феликсовна, когда мы подошли к нашим комнатам. – У тебя сядем или у меня?

– Да всё равно. Это твоя дверь? Вот и пойдём.

Номер наши были как бы зеркальными: в моём изголовье кровати находилось от двери справа, в тётушкином – слева. Всё же прочее, включая цвет обоев и невнятный эстамп на стене, полностью совпадало.

Я села на стул, тётушка расположилась в кресле.

– Итак, ты желаешь знать больше о своих бабушке и дедушке, родителях отца. Ладно… Будешь спрашивать, или я расскажу так, как полагаю правильным?

– Ты рассказывай, – почему-то голос мой звучал хрипло. – А я ещё спрошу.

– Ладно, – повторила она. – Итак, в конце сорок девятого года они оставили свою квартиру в преподавательском корпусе, уволились из университета и уехали из Москвы в Торжок. А в начале июля пятидесятого, как ты помнишь, родился твой отец.

– Ты предполагаешь, что поэтому они и сорвались? Потому что поняли, что будет ребёнок?

– Думаю, да. Конечно, Елена Вениаминовна хотела бы рожать в роддоме имени Грауэрмана, как и её матушка, и моя… Но у них на глазах исчезли несколько семей преподавателей, знакомых докторов, военных, исчезли в одну ночь и с концами. И они решились.

– Почему Торжок?

– Вот этого не знаю, об этом Елена Вениаминовна не рассказала. Она бы и остальное оставила при себе, но я была с ней, когда она умирала, – по лицу тётушки пробежала тень. – Можно сказать, её предсмертным желанием было, чтобы ты узнала эту историю… «Когда придёт время», как сказала твоя бабушка.

Я подошла к ней и обняла за плечи. Мы помолчали минуту, потом Ядвига Феликсовна мягко высвободилась.

– Давай уж дорасскажу, а то через два часа у нас свидание, а мне на подготовку лица нужно теперь куда больше времени, чем когда-то.

– Давай. Итак, они переехали в Торжок. А как? На такси? Грузовом?

– О нет! – тётушка рассмеялась. – Они ведь хотели скрыться, а не оставить след шириной с танковую колею. Они собрали вещи в пару чемоданом, одежду, что не мнётся, связали в узел из скатерти, и взяли стопку книг, перевязанных бечёвкой. То, что можно унести в руках двум не очень молодым и здоровым людям.

– Ну погоди, что значит – «не очень молодым»? Деду было тогда сколько, сорок восемь? А бабушке?

– Елене Вениаминовне недавно исполнилось сорок два. Деточка, это сейчас в сорок два женщина считает себя молодой и только начинающей жить. А тогда это было время глубокой зрелости, даже начинающегося увядания. И всякие возрастные заболевания, разумеется, тоже имелись, – она посмотрела на меня и невесело усмехнулась. – Кстати, у чемоданов тогда не было никаких колёсиков, они у нас в России появились, по-моему, в конце восьмидесятых, и я отлично помню свой первый модный багаж. Зелёный… – и она ностальгически вздохнула.